Нужно попробовать, она же ничего не теряет. Вначале Зои уселась на пол, но ей было очень твёрдо и дискомфортно. Потом перебралась на койку, легла на спину. Расслабилась. Подумала, что это какая-то не совсем подходящая поза для медитации, решила, что ей плевать, главное, что удобно.
И попыталась «позволить своему сознанию просочиться в тонкий мир».
Сознание, как назло, отказывалось куда-то просачиваться. Оно цеплялось за Зои и панически верещало, как маленькая, но цепкая обезьянка.
Мы заперты! Замурованы! Похоронены заживо! Мы умрём!
Какое там любование миром! Зои не могла даже на секунду отвлечься от настоящего — запертая одиночная камера и полная, мать его, неизвестность!
Она долго пыталась, и потерпела сокрушительное поражение!
В общем, каждая секунда становилась для неё пыткой. Она даже считала их, эти проклятые секунды, сбивалась и считала снова. Пару десятков тысяч насчитала — и бросила.
Потом непроницаемая стена вновь исчезла. Зои с трудом сдержала дрожь нетерпения, которая подбивала её немедленно броситься на эту преграду и разрушить её. Как могла медленно обернулась.
За преградой стоял Димитр. Совершенно неподвижный. И слишком близко.
— Выходи. — Сказал он, еле дёрнув подбородком.
Зои медленно пошла в его сторону, невольно подозревая, что это может быть какой-то обман. Может, злая шутка? Но мужчина стоял в коридоре, совершенно точно не в камере, а прямо на полу, по которому прежде катался робот с подносами.
Зои задержала дыхание и переступила черту, разделяющую комнату и коридор.
Переступила, как ни в чём не бывало, никто и ничто не пытался ей помешать.
Только тогда она пристально посмотрела на человека, ожидающего её в коридоре.
Чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось задрать голову. Между прочим, с таким Зои сталкивалась в своей жизни крайне редко.
Почему-то Димитра не радовало, что появилась Зои. Его лицо имело недовольное, суровое выражение, взгляд был холодный и отстранённый. Типичный военный. Короткие русые волосы, серые стальные глаза, квадратная челюсть. Нос сломан и не подвергался косметической коррекции. Хотя, если у него протез напоказ прозрачный, что ему нос?
На его груди и руках бугрились мышцы, шея была, как у быка. И временами зыркал он на неё, если честно, как на нечто крайне неприятное. Другая на месте Зои струсила бы. Но ей увиденное понравилось, уж неизвестно почему. Нервы, в общем, пощекотал, чего скрывать.
И конечно, от исчезновения преграды Зои внутренне просто балдела. Она мгновенно погрузилась в какое-то блаженство, которого не удалось достичь в процессе медитации, а сейчас оно наполнило тело под завязку.
