Выборы, о которых идет речь, происходили в Мид-Девоне, в твердыне либерализма. С самого образования этого избирательного округа в 1885 г. здесь всегда выбирали лишь либералов. Округ этот обширен и разделен на восемь участков. Население городов отличается здесь грубостью нравов и слепой преданностью либералам. Одна женщина, сторонница юнионистов, предупреждала меня вскоре после моего приезда, что жизнь моя будет в опасности, если я осмелюсь публично выступить против либерального кандидата. Несмотря на это, я решилась говорить. Мы устраивали по два собрания ежедневно, призывая избирателей «побить правительство в Мид-Девоне, говоря ему этим, что в наступающем году женщины должны получить право голоса». Хотя некоторые собрания протекали не совсем спокойно, к нам в общем относились с гораздо большей сдержанностью и вниманием, чем к обоим кандидатам, которым нередко не давали говорить и которым подчас приходилось бежать от своей аудитории. До самого дня выборов, когда стало известно, что юнионистский кандидат избран большинством в 1280 голосов, нам не пришлось испытать никаких насилий.
Моя спутница мистрисс Мартелл и я после провозглашения результатов выборов пошли пешком к нашей гостинице. Один из наших друзей остановил нас и обратил наше внимание на только что избранного члена Парламента – юниониста, под охраной полиции удаляющегося домой. Нас предостерегали, что наша безопасность требует немедленного бегства из города. Я со смехом уверяла друзей, что никогда не боялась довериться толпе, и мы продолжали наш путь. Вдруг перед нами выросла группа молодых людей и подростков, рабочих-землекопов, носивших красные розетки либеральной партии; они только что узнали о поражении своего кандидата и совсем выходили из себя, дыша возмущением и гневом. Один из них закричал, указывая на нас: «Это их дело! Этих женщин!» Толпа завыла и забросала нас тухлыми яйцами и комками земли. Нас это не очень сильно испугало, но град из яиц был нестерпим, и, желая укрыться от него, мы бросились в ближайшую мелочную лавку. Жена лавочника закрыла дверь на засов, но бедный лавочник стал кричать, что у него все поломают. Я не хотела этого, разумеется, и попросила выпустить нас через заднюю дверь. Они вывели нас на маленький двор, из которого мы вышли в небольшой переулок, но безобразники, догадавшись о нашем плане, были уже здесь и поджидали нас.
Они схватили первой мистрисс Мартелл и стали бить ее кулаками по голове, но смелая лавочница, услышав крики и ругательства, открыла дверь и бросилась выручать нас. Мы с ней вырвали мистрисс Мартелл из рук безобразников и старались увести ее в дом. Я тоже хотела войти, но когда добралась до порога, кто-то с силой ударил меня в затылок, грубые руки схватили меня за шиворот и с силой швырнули на землю. Я, по-видимому, на несколько мгновений лишилась сознания, ибо первым моим ощущением после падения была дрожь, благодаря холодной жидкой грязи, пропитавшей мою одежду. Открыв глаза, я увидела перед собой замолкших людей, сомкнувшихся тесным кругом вокруг меня.
