— Такие нравятся женщинам? — заинтересованно спросил Олег, склонившись к самому уху жены, отводя ее рыжие кудряшки, которые щекотали его щеку. Она тщательно накручивала их каждый раз в парикмахерской, когда собиралась в гости. Эта ее дежурная прическа раздражала Ермилова всегда, но он только изредка позволял себе проехаться по ее «макаронной фабрике», когда Люська уж слишком прижимала очередной его больной мозоль, которыми он за годы мнительности оброс в избытке. — Ну скажи, я же вижу, как у тебя глазки загорелись.
— Я его старше лет на десять, это во-первых. А во-вторых, мне больше нравятся другие — с ямочкой и лысинкой. У таких интеллект присутствует уже во внешности.
— С залысинкой, — уязвленно поправил ее Олег, тем не менее польщенный. — Ты хочешь сказать, что он недалекий? По мне так из него интеллект брызжет.
— Ну и женись на нем, — непоследовательно пресекла дальнейшее обсуждение Горюнова Люська и пошла на кухню помочь Манане с посудой.
Горюнов с трудом дотерпел без сигарет — хозяева не курили. И, осыпав комплиментами Манану и Игоря, пообещав ему помочь с переводом сложных текстов с арабского и турецкого, он выскочил на улицу первым, предоставив возможность Ермилову и Коротковой попрощаться с друзьями наедине.
— Вас подвезти? — когда они вышли, спросил Петр, куривший у подъезда, подкидывая ключи от огромного черного джипа, стоящего бесцеремонно на разлинованном для спецтехники парковочном месте.
Ермилов с завистью подумал, что Горюнов человек без комплексов и с хорошей наглостью, которой Олегу всегда недоставало.
Заметив, что Люська сделала жест рукой, отмахиваясь от дыма, Петр тут же метнулся к урне и затушил сигарету. Ермилов с болезненным замиранием в сердце чувствовал, что его Короткова нравится Горюнову и при других обстоятельствах тот мог бы за ней приударить.
— Вы же где-то на Филях живете?
— Ну это уже слишком, — нахмурился Олег.
— Брось, я не узнавал специально. Вадим говорил. Садитесь, — он распахнул обе задние дверцы, а заметив на сиденье два детских кресла, спохватившись, быстро их снял и небрежно бросил в багажник. Галантно подал руку Люське — ей в узкой юбке и на каблуках было затруднительно взбираться на довольно высокий порожек джипа.
Ермилов сел за водительским местом, наткнувшись в темноте ногой на что-то круглое, валявшееся на полике. Когда Горюнов плюхнулся на свое место и зажег свет в салоне на мгновение, перекладывая сигареты и зажигалку в бокс на подлокотнике, Олег разглядел под ногами футбольный мяч и потрепанные небольшие кроссовки, принадлежащие, очевидно, мальчишке-подростку.
