Это было чудовищно несправедливо: просыпаем мы редко-редко. Но, возможно, в школе я частенько говорю, что проспал, когда опаздываю по каким-то другим причинам. Поэтому я проглотил возражения и молча сел на своё место. Но они застряли в горле и как-то неприятно там растопырились. Возражения, я имею в виду. У меня так и чесался язык сказать фрау Бойнер, что она ошиблась с выбором профессии. Она не любит детей, не любит школу и саму себя тоже не любит. Так, по крайней мере, кажется со стороны. Чёлка у неё как по линеечке, одежда вечно мешком, а на ногах практичные бежевые туфли. Ничего в ней нет округлого, яркого, весёлого.
Впрочем, у меня было не так много времени обо всём этом думать, поскольку она тут же принялась меня пытать, задавая вопросы, на которые я по большей части не знал ответов. К перемене я был совершенно раздавлен. Настолько, что даже не заметил, как худо приходится Отто. Но в конце концов до меня дошло: что-то он сегодня всё молчит. Не похоже на него.
– В чём дело? – спросил я, когда мы спускались по лестнице. Отто молча кивнул на школьный двор: Яна-Никласа окружала толпа народа, и все хохотали над чем-то, что он держал в руке. А держал он журнал. Нетрудно догадаться, что они там разглядывают: Отто в «собаке».
У Отто был такой вид, будто больше всего ему хотелось провалиться сквозь землю. А Яну-Никласу, наоборот, нравилось находиться в центре внимания. На Отто ему было плевать. А вот мне нет.
Пока Отто сползал с лестницы, я прибавил шагу и подошёл к Яну-Никласу. Он держал фотографию Отто так, чтобы каждый мог её увидеть.
– Девчачий спорт! – издевался он. – Почему бы ему заодно и в балет не записаться?
Ребята захихикали. Кимберли громче всех.
– А ты сам попробуй так сделать, – сказал я.
– Да на раз, – ответил Ян-Никлас. – Но я не собираюсь выставлять себя на посмешище!
– Да ты просто так не умеешь, – заявил я. – А Отто очень гибкий и сильный!
– Ха! – воскликнул Ян-Никлас. – Сильный, говоришь?
Я попытался вырвать у него журнал, но он увернулся и завопил:
– Руки прочь, это моя собственность!
Я уже хотел на него кинуться, но тут сзади раздался голос герра Ниндорфа.
– Эй, эй, эй, полегче, – сказал он, становясь между нами. – Что у вас тут происходит?
– Матти хочет отнять у меня журнал! – пожаловался Ян-Никлас.
– С чего это вдруг, Матти? – спросил герр Ниндорф. – Ты теперь читаешь женские журналы?
– Это всё из-за Отто! – выпалил я. – Все над ним смеются, потому что в журнале напечатана его фотография в «собаке». Но ведь это совсем не просто! И у него отлично получается!
