— Уникорна колоть, — сдержанно ответил Суер.
— Сэр! — удивлённо сказал лоцман, открывая рот наподобие буквы «Э». — Сэ-Э-эр! Зачем нам его колоть?
— Чтоб добыть его рог, — пояснил капитан. — Рог Уникорна — это ценный товар. Мы после продадим его на рынке возле пролива Маточкин Шар.
— Да! Да! — заорали мы с Пахомычем. — Продадим рог у пролива!
— Но зачем же нам мадам Френкель, господа?
— Это приманка, лоцман. Понимаете? Бешеного Уникорна можно успокоить только видом прекрасной и молодой женщины.
— Да так ли уж она молода и прекрасна? — спрашивал надоедливый лоцман.
Тут из одеяла высунулась рука, обнажённая до плеч, влепила лоцману пощёчину и снова вкуталась в своё одеяло.
Добравшись до берега, мы возложили мадам Френкель на бледную скалу галапагосского порфира, напоминающую ложе Амфитриты.
— Здесь, мадам, и будете разворачиваться, — сказал капитан. — Всё должно быть по плану. Как только услышите топот копыт — сразу начинайте разворачиваться… В укрытие, друзья! Готовьте дротики и кортики!
Мы нырнули в укрытие, которое состояло из беспорядочно наваленных обломков иксов и игреков, и Пахомыч сразу начал точить свой дротик.
Точил он его обломком икса, визг и скрежет раздавались ужасные.
— Прекратить точить дротик! — приказал капитан.
В этот момент и послышался чудовищный топот.
Главы XXVI–XXVII
Рог Уникорна
— Разворачивайтесь! — крикнул Суер. — Мадам, раскутывайтесь скорей!
Мадам мешкала.
Развернуть одеяло после многомесячной закутки сразу никак не удавалось.
Топот всё нарастал, нарастал.
Из-за скалы показался острый витой и спиральный рог Уникорна.
Мадам, чертыхаясь, дёргала одеяло взад-вперёд, но вылезти из него никак не могла.
— Надо было самим её раскутать! — шептал, дрожа, лоцман. — Эх, кэп, погибнем ни за грош из-за одеяла.
Яростный Уникорн выскочил из-за скалы и первым делом, конечно, заметил нас в укрытии. Эти чёртовы иксы и игреки ни черта нас не скрывали. То оттуда, то отсюда торчали наши уши и ботинки.
Дьявольский блеск вспыхнул в глазах единорогого чудовища. Топающим шагом он направился к нам, совершенно не замечая, что на скале бьётся в одеяле наша пресловутая мадам.
Тут из укрытия выскочил лоцман Кацман и, подпрыгивая, бросился к вельботу.
Уникорн взревел.
— Дрянь! — крикнул Кацман и метнул в чудовище свой дрожащий дротик.
Дротик в Моноцероса, конечно, не попал. Он подлетел к мадам Френкель и стал как-то необъяснимо копаться в её одеяле.
От этих копаний одеяло внезапно развернулось, и мадам Френкель предстала перед островом обнажённая, как свеча.
