Прохожу внутрь, бросаю на кресло пиджак, иду на кухню, будто и в самом деле ещё думаю, что Ридвон здесь. Осмотрев длинный стол, застеленный белой скатертью, посередине которого стоит ваза со сладостями в блестящей обёртке, возвращаюсь в зал. Прохожу туда-сюда по диагонали и, остановившись, плюхаюсь в кресло, вытягиваю ноги.
Провожу ладонью по напряжённой шее.
«Почему она не пришла на работу? Что могло случиться?»
Я вспоминаю о Тарсоне Вилсоне и хмурюсь. Что, если…
Чёрт!
Одно я понимаю точно — не думать о Ридвон я не могу. Что у неё произошло? Почему она не явилась на работу?
На кой ляд я об этом думаю?!
Кладу руки на подлокотники и поднимаюсь с кресла, иду в ванную. Открываю кран и плескаю в лицо ледяные горсти воды, поднимаю голову и смотрю в зеркало.
— А если действительно что-то серьёзное?
Закрываю кран, срываю с крючка полотенце, вытираюсь. Покидаю ванную, возвращаюсь в зал, беру пиджак и выхожу на улицу.
«Мне нужно знать, что с ней всё в порядке. Чёрт, Фоэрт, кажется, это перебор, не находишь?»
Раскрываю ворота. Сажусь за руль автомобиля и завожу ключом двигатель, выезжаю на дорогу, притормаживаю, взмахивая рукой, призывая тьму. Кованые створки замыкаются. Хмыкаю. Даже после сеанса тьма продолжает подчиняться.
— С таким же успехом можно было перейти в нужное место через портал, — бурчу себе под нос и выворачиваю руль. Хотя не факт, что я попал бы в нужное место, всё же сеансы направлены на то, чтобы откачивать излишки этой опасной силы.
На нужную улицу я выехал только через полтора часа, потому что неожиданно начал лить дождь, и на дорогах образовались бесконечные заторы, в которых я потерял кучу времени, ругаясь самыми нехорошими словами. Ливень зарядил не на шутку. В салоне тепло, но влажный воздух уже просачивается внутрь заставляя меня ёжиться.
Подъезжаю к воротам дома, где остановилась Ридвон, выключаю фары и глушу двигатель. В доме горит свет, в трёх комнатах. Задерживаю взгляд на окне, где задвинуты шторы.
— Чёрт, вот понесло же меня! Почему я здесь, я ведь не должен, да? Но теперь поздно. Сидел бы сейчас дома и потягивал тёплый пряный глинтвейн, нет же, поперся невесть куда.
Но, сидя в комфорте, точно ли я сейчас не думал бы о том, почему Адалин Ридвон не явилась на работу? И вряд ли бы спокойно спал… с каких это пор она так глубоко проникла в мои мысли?
Я буду точно выглядеть маньяком, если заявлюсь на порог.
Полчаса я борюсь с самим собой, с одной стороны, хочу завести двигатель и уехать, но с другой — мне нужно узнать, что с ней всё в порядке. Ещё мысли о Тарсене не дают покоя: что, если он снова приходил к Ридвон?
