— Ты — командир? — спрашивал один, тыча стволом автомата в грудь Равуде.
На скуле у того красовался роскошный синяк — знатно я ему врезал, и не жалко теперь, что рука болит.
— Яааа… — злобно отозвался кайтерит.
Мышцы на руках у него подергивались, но он стоял неподвижно, понимал, что у аборигенов есть оружие, и шутить они не будут.
— Тогда ты следишь здесь за порядком, — сказал тот же бриан. — Никаких столкновений. Никаких смертей… смерть можем нести только мы.
То ли наши пленители услышали шум в кузове, то ли у них тут стоят видеокамеры. Однако в любом случае они явились очень вовремя, чтобы спасти меня от смерти — горло зверски болело, при каждом вдохе раздавался такой хрип, словно я пытался играть на гармошке с дырявыми мехами.
— Мы отдаем приказы, — продолжал бриан, — а ты следишь за их исполнением. Понятно?
Равуда кивнул.
Ствол автомата вошел в его плоть, и кайтерит буквально побелел, задохнулся от боли, закусил губу, но не издал ни звука.
— Отвечать так, чтобы я слышал, — сказал бриан. — Любое неповиновение наказывается. Понятно?
— Так… точно… — буркнул Равуда, чей взгляд горел ненавистью, но уже не ко мне, или не только ко мне.
— Но тот, кто следит за исполнением приказов, тот и отвечает за их исполнение. Понятно?
— Так точно, — ответил Равуда как послушная собачка Павлова, и я ощутил нечто вроде мрачного удовлетворения.
— Очень хорошо, — бриан кивнул, они один за другим выбрались из фургона.
Дверь с лязгом захлопнулась, мотор заработал, и наше узилище на колесах покатило дальше, неведомо куда.
* * *
Сколько нас везли — я не мог сказать, в какой-то момент я погрузился в дремотное, мрачное оцепенение. Ощущал только, что голод все сильнее и сильнее грызет ребра, и как понемногу начинает давить на психику переполненный мочевой пузырь — не хватало еще обоссаться на виду у всех.
Воздуха в фургоне не хватало, и какой внутри царил смрад, я понял только после того, как машина остановилась.
— Выходить! — приказал открывший дверь бриан с автоматом.
Кряхтя и разминая занемевшие мышцы, я двинулся к выходу, а когда спрыгнул наземь, едва не упал, ослабевшие ноги подогнулись.
Фургон стоял в просторном тоннеле, где разъехались бы два поезда, на потолке тускло светились огромные прямоугольники. Стены были ровными и маслянисто поблескивали, вправо и влево тоннель уходил во мрак; пахло плесенью, сыростью, мокрой землей и грибами.
— Кто справит нужду в неположенном месте — будет убит сразу, — сообщил бриан. — Колонной по одному встали… Ты, командир — командуй!
