— Моя машина, — он кивает на стоящий у тротуара мерс. — Тебя точно никуда подбросить не нужно?
— Нет, я прогуляюсь.
Отнекиваюсь. Не уверена, что смогу выдержать еще даже несколько минут вот такой непринужденности. Нервы как гитарные струны натянуты. Еще немного, и лопнут. Боюсь себя и своих реакций, очень боюсь. Потому что еще час назад я была готова на шею ему броситься. Потому что вовремя появился, помог…
Уголки губ поддергиваются вверх. Душно, несмотря на то, что на термометре сегодня от силы градусов восемнадцать. Все от волнения, естественно.
Касаюсь ладонью взмокшей шеи. Смотрю на Тима. Он тоже до сих пор взгляд не отвел. Мы стоим друг напротив друга и молчим.
Первая рву наш визуальный контакт. Ладони вспотели, скольжу ими по бедрам, явно привлекая внимание Тима к своему телу. У него кадык дергается, а у меня сердце в пятки уходит.
Когда я заметила у него кровь, у самой губы опалило жжением. Хотелось хоть что-нибудь сделать, чтобы ему помочь.
А возможно, я просто нашла предлог, пальцы и так все утро чесались. Очень хотела до него дотронуться. Снова подойти слишком близко, запретно, но в благих целях, ага.
Смаргиваю оцепенение, в которое погрузилась, и вскользь касаюсь его предплечья. У него горячие руки, мне жарко, но я все равно чувствую исходящее от него тепло.
— Спасибо, еще раз, — выдыхаю, — я позвоню, — перехожу на шепот. Шевелю губами в паре сантиметров от его лица.
Как мы снова оказались друг к другу вплотную, ума не приложу. Сами собой притянулись, вероятно.
Страшно говорить громко, страшно верить, что все это по-настоящему происходит.
— Аккуратней будь.
Тим впивается в меня взглядом. Пристальным, немного пугающим. Не могу считать его эмоций. Когда он злится, это всегда ясно. А когда вот так…
— Буду.
Киваю и хочу сделать шаг в сторону. Отдалиться на пару сантиметров, чтобы выдохнуть. Слишком тяжело все это, волнительно.
— Подожди.
Вскидываю взгляд. Я еще не отошла, поэтому практически задеваю лбом его подбородок. Смотрю теперь уже не шевелясь. Чувствую его пальцы на своем запястье и покрываюсь мелкими мурашками. Они колючие, отрезвляющие. Тело, конечно, не слушается, все еще скованно, но я хотя бы вдох теперь сделать могу. Шумный, глубокий.
Тим склонятся к моему лицу. Мне кажется, я со стороны вижу, как у меня распахиваются глаза и расширяются зрачки. Он тянет. Все как в замедленной съёмке, детальная раскадровка. Каждая эмоция обязательно отложится в памяти на долгие годы.
