«Богу всё возможно». Перестаньте бороться с обстоятельствами, не идите против течения и отдайте все в руки Господа. «На небе настала тишина». По Его велению сами ангелы замолкли. Он может сделать тишину вокруг вас и направить ваши шаги к святилищу, где вы встретитесь лицом к лицу с Ним и где вы услышите Его голос.
Может быть, вы ответите мне, что когда вы пользуетесь свободой и досугом и наконец когда вы одни в присутствии Бога, то и тогда вы не в состоянии сосредоточить мысль и отогнать заботы и беспокойства, которые так легко овладевают вами?
«Источник живой воды», у которого вы отдыхаете, глубок и обилен, но у вас «нечем зачерпнуть воды». Возможность тут, но душа бездействует и дух немощен.
Еще раз: «Все возможно Богу» и «возможно тому, кто верит». Доверьтесь Ему, скажите о своей невозможности пользоваться отдыхом даже тогда, когда он вам предоставлен. Он знает, какое у вас сильное желание приблизиться к Нему; Он сам рождает в вашем сердце это желание, чтобы оно служило ответом на Его собственное желание приблизиться к вам и сделать из вас провидца, полного смирения, которому он откроет глубокую тайну своей любви.
Есть христиане, которым неизвестно это стремление души или если они и знали его, то пренебрегли и не удовлетворили. Они подчиняют высокие требования духовной жизни тому, что, по их мнению, составляет долг по отношению к ближнему, также ставят себя в зависимость от дел, в которых они принимают участие; это, несомненно, священная обязанность, но всё же второстепенная. Бедные люди! Они жертвы этой лихорадочной деятельности, которая завладела миром в наше время точно так же, как погоня за почестями и известностью, о чём я говорила раньше. Некоторые даже гордятся такой лихорадочною деятельностью и считают за особую честь не допустить, чтобы кто-нибудь превзошел их в служении доброму делу. Они забывают, что настанет торжественный час, когда они услышат слова: «Ты волновался, ты беспокоился о многом, а только одно нужно». Хотя эти слова – слова любви, но сколько горьких, жгучих сожалений вызовут они в душе, которая тогда с отчаянием поймет все то, что она потеряла, и то, что по ее вине потеряло человечество! А между тем она думала, что служит людям, жертвуя требованиям света потребностями внутренней жизни – жизни в Боге!
Когда конец близок, когда земные заботы начинают понемногу рассеиваться и душа должна предстать перед Господом, тогда совесть, охваченная ужасом, испытывает то, что Шекспир вкладывает в уста Вольсея в последние минуты жизни. «О Кромвель, Кромвель, если бы только я употребил на служение Богу половину того времени, которое я употребил на служение моему королю!»
