Кто же повинен в этих странных ошибках?
Лафонтен, который в большей части своих басен чарует нас острой наблюдательностью, здесь оплошал. Он прекрасно знает других своих героев — Лису, Волка, Кота, Козла, Ворону, Крысу и многих-многих еще; обо всех он рассказывает с очаровательной точностью и в подробностях. Жизнь их проходила у него на глазах. Но Цикады никогда не видел Лафонтен, он никогда не слыхал ее песен». Так пишет Фабр.
Справедлив ли упрек в энтомологической безграмотности? Как же не справедлив! Хотя и мог бы кто-нибудь обвинить Фабра в чрезмерной буквальности, в том, что он-де слишком много требует от баснописца, ведь в басне же под видом животных выводятся вовсе не животные, а потому, мол… Но ведь в том-то и дело, что те или иные животные фигурируют в баснях вовсе не случайно, и такое незнание образа жизни цикады лишний раз подчеркивает для нас тот печальный факт, что люди всегда мало знали о жизни насекомых.
Но важнее другое. Знаменитый энтомолог Ж.-А. Фабр потому так горячо рассуждает о басне, что он ведь тоже имеет в виду не только и даже не столько животных…
Продолжим чтение его замечательной книги:
«Наблюдение опровергает все нелепые выдумки баснописца. Что Цикада и Муравей встречаются — это верно. Только в этих встречах — как раз обратное тому, о чем говорится в басне. Никогда не приходит Цикада к Муравью, потому что ей никогда ни от кого не нужно помощи. Зато Муравей — грабитель и эксплуататор, который тащит в свои закрома все съедобное, — этот грабитель приходит к Цикаде. Он, Муравей, приходит к Цикаде, но он не просит, а попросту отбирает добытое ею добро.
Но расскажем, как совершается этот грабеж.
В июле, в удушливые послеобеденные часы, когда насекомые напрасно ищут отдыха и прохлады на увядших, поблекших цветах, — в эту пору торжествует цикада. Усевшись на ветке, ни на миг не прекращая песни, она сверлит своим тонким хоботком кору. Потом долго сосет из этой скважины вкусный сок, наслаждаясь чудесным сиропом и собственной песней.
Последим за ней. Быть может, нам придется присутствовать при неожиданных горестях. Много жаждущих бродит вокруг. Они замечают колодец цикады, спешат к нему. Сначала они довольствуются излишками — капельками сиропа, которые сочатся из ранки в коре. Я вижу, как толпятся тут осы, и мухи, и сфексы, и помпилы, и маленькие жуки-рогачики, но больше всего тут муравьев.
Чтобы пробраться к сладкому ручейку, незваные гости заползают под брюшко цикады. А та только привстает на ножках, чтобы пропустить гостей. Однако нахлебники скоро переходят в наступление — они не прочь отогнать цикаду от созданного ею источника.
