Книга о счастье и несчастьях | страница 6
К счастью, операция протезирования аортального клапана прошла спокойно. Утром сегодня больной хороший.
Но сколько еще можно? И деваться некуда. Не могу оставить директорство, пока не добьюсь стойкого улучшения результатов и четыре тысячи операции в год.
(Да, за это лето много сделал: прочитал толстые иностранные книги и написал 40 страниц инструкций для реаниматоров. Похоже, что помогают, только бы не воздух, будь он проклят.)
Нужно принять таблетку и ложиться, завтра две операции.
И ничего не меняется, так и двадцать лет назад писал в дневнике. А себя ценю все ниже и ниже. Но годы прибывают, значит, кончится и это: умирать буду «на нуле».
Жить все-таки можно. Вчера две операции — пять часов напряжения (сращения, узкая аорта). Ощущение — «могу». Но воздух шел, датчик щелкал. Снова и снова пережимал аорту, прокачивал кровь через легкие, пока не прекратилось. «Что уж будет!»
Бегом с горы домой. Обед в семь часов, три часа ожидания рапорта. «Проснулся? Точно?» Радость. Телефильм с Банионисом. Чари забралась на руки, такая дылда. Сон без таблеток, но операция прокручивалась всю ночь, как в кино… Сегодня хорошо бегалось после усталости. Капуста, кофе — райская еда… Солнце. Последние осенние краски в ботаническом саду, свое место в трамвае, английский детектив. Конференция, обход в реанимации, больные здесь хорошие.
Чем тебе не жизнь, Амосов?
Может быть, она никогда не кончится?
Человек знает про смерть. Может вообразить картину. Но его глубинное Я все равно не верит в небытие.
Индиру Ганди убили. Такие сволочи, эти террористы, Запад говорит, что пример показали русские революционеры-народники и эсеры.
Передо мной под стеклом карточки умерших друзей, самых близких. В каждом был целый мир, вселенная образов, сведений, чувств, памяти, отношений, идей.
23 февраля 1946 года. День Красной Армии. Мы с Лидой едем на машине из Маньчжурии, где дотягивали свою военную службу в полевом госпитале при лагере пленных японцев. По распоряжению главного хирурга Приморского округа, моего друга и немножко учителя, Аркадия Алексеевича Бочарова меня откомандировали в окружной госпиталь. Зима, холод, длинная дорога между сопками, сидим в грузовике на ящиках и тюках, ветер пронизывает шинель насквозь. И будто бы даже стреляют «хунхузы».
Полгода назад, когда японцев гнали, китайцы встречали с ликованием: «Шанго! Шанго!» А теперь разочаровались: вывозим все японские трофеи, и наши оккупационные деньги сильно подняли цены на базарах.