Сделал. Зашил сердце. Дальше — нормальное окончание перфузии с удалением воздуха, нагреванием, дефибрилляцией. Машина работала 160 минут. Приемлемо по нашим теперешним стандартам. (Страшное напряжение — эти часы перфузии. Понять может лишь тот, кто делал сам.)
Очень боялись кровотечения — спайки, долгая операция. Но Валера выгнал много мочи, обеспечил свежайшей кровью — это дало свертываемость. Спаслись. Выехали из операционной с малыми дозами сердечных средств.
Начался новый этап переживаний. Закончился он только сейчас, когда позвонили: «Ночью умерла».
Нет, тревоги еще не закончились. Что покажет вскрытие? Вдруг откроется какая-нибудь ошибка?
ДНЕВНИК
18 марта. Понедельник, вечер
Раздавленный и несчастный.
Голова болит. Давление 180.
ДНЕВНИК
20 марта. Среда
На конференции прозектор докладывал вскрытие и показал сердце. Хотя я уже знал о результатах, но все равно — скверно.
Ошибка. Больше трех месяцев оперировал безукоризненно, казалось, что никогда уже не ошибусь. И вот — пожалуйста. Неплотно зашит разрез межпредсердной перегородки — щель 3 на 30 миллиметров. Значения для работы сердца не должно бы иметь, но все же. Записал себе 1/2. Так называются у нас ошибки, не вызвавшие, но способствовавшие смерти.
Вот и сижу — грешник. Бог давал мне авансы: дерись, ругайся, требуй — снижай смертность. Но будь сам без греха. И я не удержался.
Теперь со страхом смотрю на завтрашний день: жду возмездия. Будут две операции. Оба больных — легкие. Никак нельзя, чтобы такие умирали.
Как тяжело это право: решать о жизни и смерти.
Еще к вопросу об этике, о добре и зле.
Позвонила домой бывшая сослуживица Лиды, сказала, что к ней приехала знакомая, привезла мужа к нам на операцию. И будто ей (или мужу) больные сказали, что нужно дать 1300 рублей. Назвала фамилию больного. Дома паника, нет таких денег. В понедельник Яша вызвал больного и жену. Будто бы плакали и клялись, что и не думали принимать это всерьез. Но все же жена сообщила следующее: когда стояла в вестибюле и читала мое обращение «Не давать подарков» (и будто бы возмущалась — «зачем оно!»), то подошла женщина и сказала, что она сама оперировалась четыре месяца назад и дала врачу 1300 рублей.
Сегодня рассказал эту историю на конференции, без фамилий.
— Очень сомневаюсь, но на всякий случай. Знайте, что суд обеспечен, если кто попадется.
Женщину из вестибюля, разумеется, найти невозможно.
Неужели даже в нашем учреждении есть такие типы?
Впрочем, всерьез все это я не принял: очень уж сумма велика, и едва ли кто сознался бы так — прямо в вестибюле. Но нужно быть начеку.
