Сердце не беспокоит. Что только может техника! Это — о стимуляторах.
Перечитываю свои записки. Все-таки попробую сократить и отредактировать: вдруг получится книга? Если бы дотянуть до оценки «4», то можно предложить для печати, а если ниже, то нельзя. Не хочется позориться. Только трудно самому оценить. Что рукопись — не шедевр, это ясно. Но попробуем. Если и пропадут труды, бог с ними: некуда их применить.
О больных и операциях не пишу. Все такое же, как и в тех дневниках. Да, с директорства уходить необходимо. Это я себя накручиваю, чтобы не сдрейфить в последний момент, не побояться отпустить спасительную веревочку, привязывающую к делу, к людям.
Общество бурлит. Объявлена подготовка к партконференции, и по этому поводу идут жаркие дебаты: аппарат не пускает активистов в делегаты, а общественность напирает. Все жаждут трибуны. В «Московских новостях» и «Литературной газете» много интересных статей. Я что-то не очень верю: сколько уж на моем веку было съездов и пленумов. Но все-таки следует признать, что горбачевская оттепель теплее хрущевской.
В нашем Институте никакого возбуждения нет. То есть врачи между собой кое-что обсуждают, я слышу и даже участвую, но степень понимания проблем невысока. И вообще авангардной роли партии и комсомола не чувствуется. А впрочем, зачем? Что они могут? Институт работает хорошо, оперируем много, умирают 5–6 процентов. Начальники нас в пример ставят. Я-то неустанно повторяю: работаем едва удовлетворительно. Это директор должен организовать… Между прочим, совет трудового коллектива никакой инициативы не проявляет. Правда, мелкие финансовые дела ведет: штрафует за проступки сестер и санитарок.
ДНЕВНИК
3 июля. Воскресенье
Как время-то летит! Полгода как и не было. Даже дачей не насладился. Вот в июле и августе немного попользуюсь. Буду по средам брать дополнительный день. В отпуск не собираюсь, зачем? Скоро наотдыхаюсь… Уже скоро.
Отчет за полгода: 990 операций с АИКом: то есть вдвое больше, чем до хозрасчета. Но вот смертность — увы! — снизить за квартал не удалось. 13,3 вместо 12 процентов прошлого года. Причем во всех отделениях повысилась в равной степени. У меня 72 операции, одни только клапаны, но тоже 14 процентов умерли… Правда, я брал самых тяжелых, щадил своих помощников, пусть исподволь привыкают. Но это не утешает, все равно не должны были помирать. Какие-то непонятные осложнения, хотя ошибок не было. Нет, остановлюсь, не буду сетовать. Ничего прибавить не могу. С тем и уйду… Побитый.
