Дорога в одно из ущелий близ города Алма-Аты. Промелькнули холмистые предгорья, заросли лиственных деревьев, диких яблонь, урюка, алычи и боярки. Показались первые темные стройные ели. Дальше пути нет. Снег глубок, но уже рыхл. По едва заметной лыжне мы идем гуськом, посматривая по сторонам. Солнце хорошо греет, но ветер холоден, и руки зябнут. Лес спит. Лишь кое-где прозвенят голоса как всегда оживленных синичек, да застрекочут сороки. Как будто нет ничего на снегу интересного. Пролетел один зимний комарик с роскошными пушистыми усами. За ним другой. Они обычные завсегдатаи зимнего пейзажа. Но что там в стороне черное и небольшое, торопится, перебирая быстро длинными ногами? Вглядываюсь. Это что-то новое, раньше не виданное мною. Маленькое черное насекомое, стройное, длинноногое, с короткими, совсем не приспособленными к полету крыльями. Поспешно вынимаю из полевой сумки лупу. Но мой незнакомец, такой зрячий, заметив меня, остановился и вдруг неожиданно потонул в зернистом снегу, исчез, и не найти его теперь, такого крошечного. Какая досада! Хорошо, если удасться его встретить. А если нет? Сколько раз так бывало! Но мои опасения напрасны. Крошечные черные насекомые всюду ползают по снегу. Они очень энергичны, и теперь мне становится ясным: выбрались из под снега наверх, чтобы повстречаться друг с другом. У них сейчас, в такое, казалось бы, холодное время, брачная пора.
Разглядываю под лупой находку. Самочки крупнее, полнее, крыльев у них нет, на их месте торчат маленькие культяпки. Самцы тоньше, стройнее, подвижней, а крылья их, хотя и немного короче тела, негодны для полета, узкие, кожистые, с едва заметной одной жилкой. Усики у моих незнакомцев настоящие мушиные.
Итак, находка — не зимний комарик, а какая-то необычная зимняя мушка. Мой улов идет успешно. Но на небо из-за гор неожиданно надвинулись тучи, закрыли солнце. Стало еще холоднее. Теперь минус шесть градусов, а мушкам хоть бы что, бегают, резвятся.
Может быть, их черная бархатистая шубка улавливает тепловые лучи, проходящие сквозь пелену облаков?
Возвращаясь обратно, я убеждаюсь, что ниже ельников мушек нет. Насколько же высоко они поднимаются в горы, неизвестно.
Дома я оставляю свой улов в пробирках на цементном полу холодного гаража. За ночь мои пленники, наверное, застынут, заснут от холода. Утром в гараже около десяти градусов мороза. А мушкам ничего не сделалось, шустро ползают, резвятся. Вот холодостойкость! Тогда я помещаю мушек в холодильник, и эта искусственная зима для них самая подходящая.
