Прошло не более часа, как я обследую старые лавролистные тополя, и как много интересных находок! Сколько же вообще на дереве живет насекомых — его друзей, его врагов и его случайных посетителей? Одни из них точат древесину, грызут корни, объедают листья, въедаются в стебли. Другие охотятся за насекомыми — врагами дерева. И если бы их всех собрать вместе, получилась бы большая и разноликая коллекция шестиногого народца.
На границе жизни
Вокруг горного зеленого озера, на крутых склонах растут строгие стройные ели. Выше озера ели редеют и, наконец, там, на самом верху, лишь жалкие одиночки угнездились по склонам. А еще выше идут зеленые луга с гранитными скалами и каменистыми осыпями. Совсем высоко расположилось мертвое царство камней, ледников и вечного холода. Большую гору возле озера прорезала желтая полоска дороги. Далеко вверху видно легкое облачко пыли, впереди него, как крошечная козявка, движется грузовая машина. Она медленно забирается кверху. Неужели и мы сможем там оказаться? И мотор мотоцикла трудится в меру сил, зеленое озеро все дальше и дальше, мы уже высоко над ним, еловые леса остались внизу, и совсем близко голые камни с вечными снегами.
Стрелка спидометра медленно отсчитывает километры подъема. Вот и перевал. За ним видны снеговые горы, угрюмые дикие скалы, ущелье и далеко внизу, как тоненькие палочки, ели. Три с половиной тысячи метров. Воздух прозрачен и прохладен. Совсем рядом снега и голые каменистые осыпи. Здесь граница жизни. Смотрю на эту холодную пустыню, где зима тянется около девяти месяцев, и как-то не верится, что там, далеко внизу за желтой дымкой изнывает от жары и сухости другая пустыня. Она видна отсюда, неясная и громадная, как море. Две пустыни: холодная и жаркая, разделенные поясом гор.
Слабо журчит ручей, сбегающий с ледника, прерывая тишину, где-то внизу кричат альпийские галки, и хрипло свистят сурки. Вдруг будто раздался выстрел, грохот не прекратился, а все громче и громче. С угрюмых скал сорвались камни и катятся вниз лавиной, пока не скрываются в ущелье. И снова тишина. Здесь только что миновала весна, и наступило короткое лето. Всюду царство цветов: скромные эдельвейсы, желтые альпийские маки, оранжевая астра и еще величайшее множество крохотных цветов — белых, голубых, сиреневых, синих — поднимают свои головки над короткой зеленой травкой. Почему-то эти удивительно милые и незнакомые крохотные цветы кажутся окрашенными в необычно яркие и чистые тона.
