Перед утром наша палатка начинает слегка вздрагивать, а в тонких веточках саксаула раздается посвист ветра. Если остановка в пути произошла ночью, то рано утром интересно, выскочив из палатки, осмотреться вокруг. Тогда оказывается все по-другому, чем казалось в темноте, и будто сняли покрывало с неожиданной картины. Но сейчас небо закрылось белесоватой пеленой, горизонт задернуло сизой дымкой, и саксауловый лес с низенькими полудеревьями-полукустарниками, похожими друг на друга, раскинулся во все стороны, серый и монотонный, без единого бугорка и прогалинки. В веточках саксаула начинает громче свистеть ветер. На землю падает крупная белая снежинка, за ней другая, и вскоре на всё окружающее накладывается редкая сетка белых линий.
Можно ли надеяться в такое ненастье встретить черную бабочку? В ожидании хорошей погоды проходит день. Потом наступает второй, такой же серый и заснеженный. Вынужденное безделье надоедает. Тогда, захватив с собой немного еды, спички и ружье, мы бредем гуськом по серому и однообразному саксауловому лесу. Не сидеть же весь день попусту в тесной палатке. Быть может, где-нибудь и появится черная бабочка и мелькнет темной точкой меж белых снежинок, несущихся по воздуху. Но лес пуст, и только снег шуршит о голые тонкие стволики. Один раз, низко прижимаясь из-за ветра к земле, промелькнула стайка стремительных саджей. Потом далеко на ветке саксаула показалась черная точка, и мы долго шли к ней, пока она не взлетела в воздух и обернулась канюком.
Через несколько часов монотонного пути мы трое замечаем, что каждый из нас старается идти по своему, им избранному направлению. Когда я пытаюсь выяснить, где наш бивак, мои спутники показывают совсем в разные, почти противоположные стороны, мне же кажется, что они оба не правы, и надо держать путь по-моему. Становится ясным, что мы заблудились, и тогда же приходит мысль идти обратно по своим собственным следам.
Теперь оказывается, что наш путь — совсем не прямая линия. Следы тянутся всевозможными зигзагами, и наше счастье, что здесь, в безлюдной местности, нет больше никаких следов, кроме наших, и редкий снежок их еще на закрыл. Иногда в местах, поросших черной полынью, слабо припорошенные следы теряются, и приходится их разыскивать.
Вглядываясь в отпечатки ног, случайно вижу темную точку, мелькнувшую на стволике саксаула, и думаю, что померещилось. Но темная точка показывается с другой стороны стволика, пробегает несколько сантиметров и скрывается в глубокой щелке на коре дерева. Неужели действительно какое-то насекомое бодрствует в такую сырую снежную погоду? Насекомые — холоднокровные животные и при низкой температуре воздуха быстро коченеют. Может ли кто-нибудь из них жить на холоде без тепла и солнца?
