Другие использовали не новый, но зато значительно более короткий тезис: «Этого не может быть потому, что не может быть никогда».
Грянул бой, и наивные слушатели, рассчитывавшие почти мгновенно получить ответы на интересующие их вопросы, оказались в густом дыму всевозможных предпосылок, научных определений и технических терминов — красивых и непонятных, как название папирос «Герцеговина Флор».
Дискуссия ужасно затянулась. Слушатели, да и сами участники, постепенно переходили от радостного ожидания к унынию, хотя еще по инерции продолжали выступать, смеяться и аплодировать остроумным аргументам и репликам. Это было как в стишке, который в вольном переводе с английского звучит примерно так:
Жила-была такса, такая длинная,
Что она заранее не знала,
Сколько времени ее чувства идут от головы к хвосту.
И случилось так, что глаза ее были полны грусти и печали,
А хвостик еще продолжал оживленно вилять
Потому, что недавно ей было весело.
Нет! Опыт показал, что путь прямой дискуссии малопригоден и что лучше поступить по-другому.
Свое первое стальное перо Гаррисон изготовил вручную, пользуясь несложными инструментами и приспособлениями; он хуже или лучше выполнил все необходимые операции, затратив на них много часов и дней размышлений и труда. Современные автоматы затрачивают на эти операции ничтожные доли секунды.
Теперь между человеком и изделиями — стальным пером, гвоздем, электролампочкой — стоят машины. На их создание он направляет теперь свой труд и свою мысль.
Количество машин, если суметь их сосчитать, наверное, превзойдет число людей, живущих на Земле. Они образуют целый мир, поразительно разнообразный, но вместе с тем подчиняющийся определенным закономерностям.
Попробуем понять самые главные из этих закономерностей, попробуем понять, что общего между будильником и вычислительной машиной, лифтом и тепловозом, киноаппаратом и автоматом, выпекающим пончики. Чтобы эту задачу решить, нам придется познакомиться как с общими идеями и принципами, так и с конкретными их воплощениями — с разными «жителями» мира машин.
А затем мы соберем все машины и расставим их по полкам, расположив по степени сложности и «разумности» действий, которые они способны совершать. Тогда, наверное, станет яснее, что скрывается за понятиями «машина», «автомат», как автоматы делаются все более «умными», что им можно поручить и как они справляются с поручениями.
По одинаковым законам падают часы, выскользнувшие из руки, и человек, поскользнувшийся на обледенелой дорожке. Нельзя прокормить живое существо бензином — пусть даже самого высокого качества, как нельзя запустить автомобильный двигатель, залив в бак сгущенное молоко. Человек и машина одинаково подчиняются некоторым законам физики, химии, математики.
