— Что у тебя завтра во второй половине дня? — спросил Рудольф.
— С пяти я свободна.
— Я тоже. Может быть, тогда в шесть часов встретимся в кафе «Молодежное»?
— Я согласна. Только говорят, туда невозможно попасть. Очередь на несколько часов.
— Это мои проблемы. Обо всем уже договорено. Расскажи, как ты провела день? — Рудольф любил в перерыве между передачами поговорить по телефону.
Что же ему рассказать, лихорадочно соображала Катерина. Как восемь часов отстояла у пресса или как ругалась, что не привезли заготовки и весь участок стоял без работы сорок минут — некоторые работницы даже успели сбегать в ближайший универмаг?
— Нормальный день, — ответила Катерина.
— А какие лекции были?
— Тебе пересказать содержание?
— Нет-нет, — рассмеялся Рудольф. — В этих твоих альдегидах я ничего не понимаю. Я даже таблицу Менделеева забыл.
— А какой у тебя день? — спросила в свою очередь Катерина.
— Насыщенный, — усмехнулся Рудольф. — Уже три выпуска новостей про уборку урожая, а также тонны чугуна и стали. Передача про кинолюбителей. Один идиот взял профессиональную камеру, год вкалывал на Колыме и весь год снимал. Мы отобрали десять минут из его двухчасового фильма.
— Он был рад? — поинтересовалась Катерина.
— Не думаю, — посмеиваясь, ответил Рудольф. — Его гонорар не оправдает даже затрат на пленку.
— Но, может быть, он снимал свой фильм не ради денег? — предположила Катерина.
— Не продается вдохновение, но можно рукопись продать, это еще Александр Сергеевич Пушкин говорил.
Надо запомнить, подумала Катерина. Рудольф рассказывал, как кинолюбитель упрашивал вставить еще несколько планов; издевался над профессиональным идиотом, который решил заняться кино, поразить красотами Севера, хотя какие красоты в черно-белом телевидении, на экране, где можно рассмотреть лицо человека, только если оно снято крупным планом.
А что он будет рассказывать обо мне, думала Катерина, слушая Рудольфа. Может быть, бросить все, не подходить к телефону, но он ведь может и приехать, адрес знает, а как тогда объяснить, почему она не отвечала? Сказать, что телефон испорчен? Но можно ведь позвонить на телефонный узел, и там сообщат, что все в порядке. Ну и пусть узнает, что я не дочь, а племянница академика и что не учусь, а только собираюсь поступать. Ведь если он меня любит… Но тут же засомневалась: а вдруг не любит? Тогда почему звонит, почему хочет встречаться?
— Значит, завтра в семь, — закончил Рудольф. — У меня через десять минут эфир. Чао! Я тебя обнимаю.
