Однажды Еровшин пригласил ее в театр «Современник». У входа спрашивали билеты. Еровшин провел ее через служебный вход. С ним здоровались молодые парни в светло-серых и светло-коричневых костюмах, в черных или коричневых хорошо начищенных ботинках. И рядом с ней сидел такой же парень. Почему-то он чаще смотрел вправо, а не на сцену. А слева сидел пожилой и седой, он смотрел влево. Открылся занавес, и тут все встали и зааплодировали. В соседней ложе сидел Хрущев. Он тоже встал и тоже поаплодировал. Ее тогда удивило: ведь приветствовали его, а он, значит, тоже приветствовал себя? По телевизору показывали торжественные заседания, и, когда на сцену выходили члены Политбюро, в зале тоже все вставали, а члены Политбюро и правительства тоже начинали хлопать. Она спросила об этом Еровшина.
— Народ приветствует партию, партия — народ, — посмеиваясь, объяснил Еровшин.
— А партия разве не народ?
— Народ, народ, — отмахнулся Еровшин.
— А почему тогда на плакатах пишут: «Народ и партия едины»?
— Потому что идиоты, — не выдержал Еровшин. — Какой-то придурок из ЦК придумал эту абракадабру, и никто отменить не решается. А вообще-то, партия есть партия, а народ есть народ. Партия — это вроде дворянства. Вступил в партию — ты уже не холоп, а дворянин, тебя уже бить по роже не положено, ты уже сам бить можешь. Кстати, а ты в партию вступать не собираешься?
— Нет, — Людмила рассмеялась. — Я замуж собираюсь. Но ты ведь на мне не женишься?
— Не женюсь, — подтвердил Еровшин. — Я стар для тебя.
— Ты не старый. Ты лучше молодых. Ты умнее всех и в постели лучше.
— Я просто опытнее. Малыми затратами я достигаю вполне приличных результатов.
— Мне это подходит. Я бы за тебя вышла замуж.
— Не получится, — вздохнул Еровшин. — Я никогда не брошу жену. Нехорошо бросать женщину, когда ей за сорок. Она уже никому не нужна. Старых партнеров не предают.
— Брось. Просто в вашей конторе это не поощряется. В чине могут понизить. Кстати, ты в каком чине?
— У нас не чины, у нас звания, — поправил Еровшин. — А звание у меня вполне подходящее.
— А генералом ты можешь стать?
— Уже не могу.
— Почему? — удивилась Людмила. — Ты не старый и умный.
— Я уже генерал, — рассмеялся Еровшин.
— Таких генералов не бывает, — не поверила Людмила.
— А какие бывают? — спросил Еровшин.
— Они толстые, пузатые.
— Ну, это в Советской армии.
— А ты разве не в Советской армии?
— Нет. Мы отдельно.
— Значит, я трахаюсь с генералом? — рассмеялась Людмила.
