Рома усмехнулся. Люди, загубившие свои жизни алкоголем, называли психом того, кто просто хотел купить человеческий палец. Ещё неизвестно кто больший псих.
— Хорошо, будь по-вашему, — сказал он. — Но палец должен быть отрезан добровольно.
— Вставай, — бородатый потянулся и толкнул спавшего товарища. — Эй, Кругля, вставай! — ткнул кулаком в бок.
Нищий в дутой куртке заворочался, медленно сел. Оказалось, он спал на маленькой картонке. Его опухшее лицо походило на страшную маску, в клочковатой бороде застряли куски грязи, блеклые глаза косили. Он вяло посмотрел на товарищей. Открыл рот и отрыгнул. С левого уголка рта потекла неестественно жёлтая слюна.
— Ты должен отрезать себе указательный палец, — сказал Бородатый. — Тогда он нам даст денег на опохмел.
Нищий в дутой куртке посмотрел на Романа. Снова отрыгнул.
— Слышь, ты вчера хлеб сожрал «на крысу»? Давай теперь расплачивайся! Мы тоже жрать хотим!
— Да! — подтвердил тот, что шамкал губами. — А позавчера на два глотка больше «бояры» выпил! Расплачивайся, давай!
— Бухнём! Отдохнём! Классно будет! — подбодрил бородатый.
Роман смотрел на этот развод и не верил собственным ушам. Походило на цирк, дешёвый театр, неумелое представление… да на что угодно, только не на правду. Он бы точно не повёлся. Нищий в дутой куртке посмотрел на свой грязный указательный палец. Затем почесал им ухо.
— Сигарету дашь? — прохрипел он, глядя на неожиданного спонсора.
— Не курю, — Роман помотал головой. — Но дам сверху на пачку сигарет.
— Слышь, давай режь! — зашипел бородатый. — Курить кайф!
— Чем резать? — прохрипел человек в дутой куртке.
Роман вытащил нож и протянул его ручкой к нищему. Однако бородатый перехватил холодное оружие. Попробовал пальцем остроту клинка, косо глянул на Романа.
— Если это какой-то прикол, — сказал он, поигрывая ножом.
— Вот они деньги, — Роман непроизвольно сделал шаг назад и вытащил из кармана бумажник. — Вот, — вынул заранее приготовленную пачку купюр. — Вы мне палец я вам деньги.
— Ты псих, — посмотрел на него бородатый. — Слышь, Кругля, клади лапу, — он указал остриём на асфальт.
Нищий в дутой куртке покорно положил правую руку, растопырил пальцы. Бородатый потянулся к нему с ножом. Роман отвернулся. Через секунду хрустнуло, послышалось чвяканье и глухое бульканье.
— О-о-ох ёп! — услышал он хриплый голос препарируемого.
Не в силах сдержать любопытство, Рома повернулся. Человек в дутой куртке по-прежнему сидел на картонке, перед глазами он держал раскрытую ладонь. Вместо указательного пальца зияла рана, откуда толчками выплёскивалась густая тёмно-бордовая, почти чёрная, кровь.
