Двенадцать лет назад Анна отправилась с двумя подругами на концерт любимой рок-группы. Но попасть ей туда так и не довелось. Какой-то пьяный урод ударил ей «розочкой» в лицо. Всё произошло неподалёку от входа, в толпе. Так и осталось загадкой, кто это был и зачем он испоганил лицо симпатичной девушки. Анне сделали семь операций, но спасти её красоту уже никто не мог. Лоб, бровь и веко сумели подлатать, на них следов почти не осталось, а вот разорванную от глаза до губ щёку уже нет. Врачи сказали, что девочке повезло, ещё бы чуть-чуть и она лишилась зрения.
Анна так и не вышла замуж, работала риэлтором, жила с мамой и мечтала избавиться от шрама. Но для этого нужно было столько денег, сколько в провинциальном городе негде даже украсть.
— Здравствуй, — он подошёл и чмокнул сестру в лоб. Повернулся к маме.
Маленькая и полненькая женщина с добрыми глазами была известна всему району. Она разносила пенсии старикам.
— Поужинаешь с нами? — спросила мать.
Роман не ответил. Он достал лист с печатью, развернул его и положил на стол. Сам тяжело опустился на табурет. Аня первой схватила заключение врача. Пробежала взглядом по строчкам. С каждой секундой её глаза темнели, уголки губ опускались, а рука, сжимавшая лист, всё сильнее и сильнее дрожала.
— Что это? — весело бросила мама через плечо.
На сковороде шкворчало масло. Картошка должна вот-вот дожариться.
— Скажи, что это шутка, — замогильным голосом попросила Аня, она по-прежнему смотрела в бумагу, не в силах отвести глаза.
— Нет. Это не шутка. Жить мне осталось два-три месяца. Максимум четыре.
Мать медленно повернулась. Затем вырвала из рук дочери бумагу и быстро пробежала глазами.
— Что это? — посмотрела она на сына.
— Заключение врача, — пожал плечами Роман. — У меня рак. Последняя стадия.
Мать несколько мгновений смотрела на сына. Затем её глаза закатились, она завалилась на пол, чуть не стукнувшись головой о батарею. Когда падала, зацепила ручку сковороды и почти дожаренная картошка разлетелась по всей кухне.
* * *
Когда мать пришла в себя, то первым делом расплакалась. Дико, безудержно, со всхлипами, причитаниями, визгами. Она дрожавшими, как у последнего пропойцы руками, сжимала бумажку. Никого не слушала. Просто смотрела на несколько слов, которые клали её кровинку в гроб и ревела. Роман не мог на неё смотреть. Ушёл в свою комнату. Снял костюм, надел старые, порванные в нескольких местах, домашние джинсы. Завалился на диван и включил телевизор. Показывали новости. Даже самые грозные из них казались детской шалостью. В какой-то момент Рома понял, что мать прекратила плакать. Вскоре пришла сестра.
