— Я скоро встану на ноги? — обратилась она к врачу, после того как наложили гипсовую лангету.
— Семь-десять дней ногу нужно держать в возвышенном положении, ждём спадания отёка. Затем, лангету поменяем, на циркулярную гипсовую повязку — «сапожок» с каблучком. Так ходить от четырёх до десяти недель, в зависимости от контрольного снимка. И всё, не беспокойтесь! Вы молодая, в этом возрасте кости срастаются быстро. Всё будет хорошо.
— Да уж, хотелось бы.
Мать оплатила палату, где Арина была одна, и никто не беспокоил.
— Заявление в полицию писать будешь?
— Нет, оставь меня в покое.
Ирка уехала, оставив дочь полную раздумий.
«Это мог подстроить Лев, чтобы на время выключить меня из игры. Тогда Люба будет искать другую претендентку. Ну, конечно, это его рук дело», — думала девушка.
В палате стоял телевизор, из новостей она узнала, что на Шаталова Льва Глебовича было устроено покушение, взорвали автомобиль, в результате чего погиб водитель и политик. Виновных ищут.
— Далеко пошла жёнушка, — произнесла вслух Арина, откусывая зелёное яблоко.
Через день в больницу, снова пришла мать.
— Ну, что покувыркалась, гимнастка?
— Не смешно!
— А кому сейчас смешно? Мне вон плакать хочется. Думала, приедешь за голову возьмёшься, повзрослеешь. А ты, только проблемы создаёшь!
— Ой, ну какие у тебя проблемы?
— На работе нужно быть, а я в больнице.
— Никто не просит. Больно здесь нужна!
— Вот значит, как с матерью разговариваешь? Я у плиты стояла два часа, для тебя старалась, готовила гефилте гелзеле.
— Сама? Получилось?
— Не знаю. Не пробовала.
— Решила сначала меня отравить?
— Ну и противная же ты!
— Да, не противней тебя.
— Рассказать, как готовила?
— Не нужно.
— Ну, как знаешь! Кстати, Никита заходил.
— Зачем?
— Понятия не имею! Не поверил, что ты в больнице. Ты же трубку не берёшь.
— Достали все!
Медсестра принесла в палату большой букет. Мать схватила цветы, вдыхая нежный аромат.
— И кто же это дарит?
Из букета выпала открытка. «Скорейшего выздоровления, Ласточка».
— Странно, без подписи.
— Ничего странного, наверное, кто-то из клиентов.
Арине, уже было всё равно, кто мог это написать. За окном с крыши вовсю капала капель, кричали птицы. Снег практически растаял. Ярко светило весеннее солнце, а она была вынуждена лежать обездвиженная, с переломанной ногой.
— Будешь писать заявление в полицию?
— Нет! Разберусь сама.
— Самостоятельная! Куда деваться. Как будто других клубов нет в Москве. Да тебя в любой возьмут.
— Не нужен любой, здесь начала, здесь и кончу.
