Сакка опустилась на колени рядом с Локой и начала осторожно ощупывать его голову. Притворявшийся Лока в этот миг ощутил сильнейшее беспокойство: не разгадает ли эта знахарка, что он всего лишь симулирует? Чтобы верней обмануть ее, Лока застонал и чуть приоткрыл глаза.
— Он приходит в себя, — обрадовалась Сакка. — Как ты себя чувствуешь, дорогой?
— Что…? Что с моим отцом? — простонал Лока.
— Он сбежал! — мрачно ответил один из воинов.
— Я назвал отцом не этого подлого убийцу, — возразил Лока слабым голосом, — А великого вождя Йиму, который стал мне вторым отцом.
— Он умер, — ответил ему тот же мрачный голос, — И ты тоже виновен в этом, потому что ты привел сюда его убийцу — твоего кровного отца Спитюру.
— Я отрекаюсь от него! — крепнущим голосом воскликнул Лока. — Он хотел также убить и меня. Вы видите это сами.
— Да, этот жестокий человек хотел убить и своего сына! — охотно подхватила Сакка. — Посмотрите, наш милый Лока весь в крови. У него распухла голова!
Воинам, смотревшим на Локу, вовсе не казалось, что голова юноши стала больше, чем была. Но спорить с госпожой, к тому же великой знахаркой, никто не решился.
Через два дня Лока покинул пещеру Йимы. Уходя, он поклялся отомстить за смерть своего, как он выразился, тестя и второго отца. Тестем он назвал покойного Йиму потому, что его свадьба с Сёккун была теперь уже решена, хотя и отложена до конца следующего лета. Семья Йимы пребывала в трауре. К тому же в стране ариев было принято жениться осенью. Дети, зачатые в сентябре, рождались в мае и поэтому имели больше шансов пережить первые трудные месяцы своей жизни.
Лока, по его словам, намеревался обратиться за помощью к асам, с вождем которых он был очень дружен. Эти великие воины обязательно помогут ему отомстить Спитюре. Лока больше не называл Шифу своим отцом, а из двух его иранских имен всегда выбирал более уничижительное.
Еще через два дня Лока подошел к условленному месту в горах и, не снимая лыж, трижды издал громкий свист.
— Потише свисти, — услышал он совсем рядом с собой недовольный голос, — а то еще лавину на нас насвищешь.
И впрямь снег с ближайшего обрыва стал осыпаться, но вызвано это было лишь тем, что кто-то прятавшийся в снегу под этим обрывом начал вылезать из своей берлоги. Это был все тот же могучий воин, который убил вождя Йиму. Как видно, ему ничего не стоило несколько дней пролежать в снегу в ожидании своего сообщника. Правда, он был хорошо закутан в оленьи шкуры, а на голове у него все еще была надета страшная маска турсов.
