— Мы привычные. — Дядя Миша раскурил трубочку, присел на корточки у огня. Он был не так уж стар, но щетина на щеках с проседью и глаза какие-то усталые. — Она в этих местах родилась, брата покойного дочка, сирота. Она лес знает.
— Ну все-таки… У вас даже ружья нет.
— Ружья нет, я не люблю ружей. — Он посмотрел вокруг, втянул воздух. — Сегодня-завтра погода постоит.
— Вы рыбак?
— Я? Учитель математики. Ну и рыбак. Кумжа должна вот-вот пойти.
— А она?
— Нина? Она тоже учитель.
— Как учитель?
— Учитель русского языка.
— Сковороду готовь! — крикнула Нина с берега.
От дома спускался Райнер. Он подошел к воде и стал раздеваться. В одних плавках он стоял и гладил грудь, плечи; туман обтекал его, как статую атлета. Он оттолкнулся ногами и с шумом нырнул. Райнер каждое утро в любую погоду купался в этой ледяной воде.
Девушка несла рыбу в берестяной кошелке. Теперь Дима знал, как ее зовут. Но он не знал, пригласят ли его завтракать после ночной истории. Дядя Миша развязал мешочек и стал раскладывать на доске хлеб, помидоры, соль в тряпице.
— Сейчас пожарится — и закусим. А из налима — уха. Вы печенку его, максу, пробовали?
— Нет, — сказал Дима и покраснел: девушка смотрела на него через костер.
Солнце было сзади нее, он видел только светящуюся паутинку волос и светлые глаза; кажется, она была обычной, только взгляд какой-то серьезный, пристальный, а может, она всегда так с незнакомыми; вот она жарит рыбу, день будет ясный, иней тает, но в тени бревна еще белеет; дым идет прямо вверх, а там сносится вбок, затягивает крышу на конюшне.
— Сколько лошадей здесь было, клуб, библиотека, — сказал он.
Дядя Миша поглядел вокруг.
— Было, да… Там вон еще барак был, а за ним колодец. Видали? А вон, где соснячок, — кладбище. А дале, по вырубке, дорогу начинали на город, да не кончили — болота.
Райнер подошел неслышно, он стоял, расставив ноги, и расчесывал на пробор мокрые жидкие волосы.
— Садитесь с нами, — сказал дядя Миша.
— Какой же протокой вы сюда прошли? — спросил Райнер. — За тем косогором?
— Нет, там озеро непроходное, в горах. Ниже протока, вы ее минули, когда подымались. Осока там, видели?
— Да.
— Вот в этой осоке она и есть. Не угадаешь. Мне один карел показал.
— Так. Понятно.
Райнер не торопясь пошел к дому.
— Сейчас готова будет! — позвал вдогонку дядя Миша, но он не обернулся.
Они съели уже по два куска щуки, а его все не было.
— Вот этот и тот отложи ему, — сказал дядя Миша девушке.
Диме было стыдно и тошно: он знал, что Райнер не придет. Он курил и смотрел в землю на искры в золе с краю костра, на маленькие ноги в белых кедах, которые то появлялись, то исчезали. Ключом закипел котелок, и узкая рука швырнула туда полную горсть чая.
