— А что?
— Тут всякие могут шататься. Недаром эта комната отремонтирована.
— Никого здесь нет…
— Может быть. Но дверь, когда ночью на двор ходишь, запирай. — Райнер приладил на двери крюк и на ночь его накидывал.
— Я запираю.
«Человек человеку волк» — девиз первобытных охотников. Забивали насмерть всякого, кто забредет нечаянно в их деревню. Недавно еще было не пройти через чужую слободу. «Да что слободу! — как меня отлупили ребята с Молчановки, когда был в третьем классе. А за что?» Дима уставился в землю. Он ясно увидел здоровенного парня, который лениво, наотмашь ударил его в затылок. Парень казался темным немым великаном. Как Райнер. Его не разжалобишь слезами, скажет: «Ха! Сопли!» — и все.
— Ты что, заснул?
— А?
— Бери противень, а я — котелок, пошли ужинать.
«Ушкуйники, ушкуйники», — шептал осенний дождь бревенчатому срубу. Дождь начался вечером и шептал в темноте. В сухом еловом тепле он лежал рядом со спящим Райнером, но будто совершенно один.
«Ушкуйники были русскими, новгородскими ребятами. Они сюда заходили с моря, где сейчас Кемь илиЧупа, ловили карелов, лопарей, брали дань пушниной, речным жемчугом. Но могли и последнюю рубаху отдать. На, бери! Райнер не отдаст. Я знаю, кто он: норманн. Эти норманны тоже сюда заходили из Норвегии. Они верили в Тора и в Одина, крови не боялись, даже любили кровь. А ушкуйники?»
«Ушкуйники, ушкуйники», — шептал безразлично, неустанно мелкий дождь, и Дима стал засыпать под этот шепот, за которым стояла безнадежная тьма прошлого. «Ушкуйники», — никто толком не узнает никогда?.. Что? Ничего… «Ушкуйники, ушкуйники»…
Его разбудил толчок. Была тьма, дождь, дверь тихо дергали.
— Что? — спросил он испуганно.
— Тихо! — шепотом сказал Райнер, и Дима понял, что он подтягивает к себе ружье.
Вега предостерегающе зарычала.
— Откройте, люди добрые, — попросили глухо из-за двери.
Райнер включил фонарь, желтый круг уперся в доски, замер; в горле собаки нарастало клокотание, вздыбилась шерсть.
— Кто там? — спросил Райнер. — Кого надо?
— Да откройте же, как не стыдно людей держать — дождь! — крикнул мальчишеский голос до того искренний, что Райнер приказал:
— Открывай!
Дима откинул крюк. Первым вошел подросток, жмурясь от бьющего света, заслонился локтем. Косицы торчали из-под кепки, по плащу стекала вода.
— Чего слепите-то! — сказал он с негодованием.
Вторым в дверь пролез старичок с котомкой, приговаривая:
— Вот уж благодать, вот уж спасибо, тепло-то, тепло-то! — Он сразу стал греть руки у печки.
