– У меня восемьдесят шесть рублей, – сказала она продавщице, а та кивком головы указала на прейскурант. – Можно мне хот-дог?
– Он стоит сто десять.
– Можно тогда без булки?
Продавщица закатила глаза.
– Восемьдесят шесть, говоришь? За газировку и чай восемьдесят пять.
Оля положила деньги на прилавок и забрала один рубль, пригоршню пакетиков с сахаром и банку кока-колы. Минуту спустя ей дали мягкий стаканчик горячего чая. С напитками в руках, один горячий, другой холодный, она пошла по каменистому берегу к скамейке.
Позади нее ездили машины. Небольшие волны плескались о камни. Сначала Оля выпила газировку, прислушиваясь к прибою, гулу моторов, голосам мальчишек у памятника. Потом высыпала в стакан три пакетика сахара и выпила чай, запрокинув голову назад, чтобы сахарная гуща со дна сползла на язык. Сладкий песок в горле.
Людей становилось все меньше. Птицы полетели в сторону сопок. Солнечные блики играли на воде. Краны дальше на побережье стояли без движения. Крановщики давно дома, с семьями или друзьями.
Телефон оттягивал карман куртки. Оле не хотелось проверять ленту. Может, там появилось больше фотографий четырех подружек – голова к голове, например, или одна держит в руках лицо другой, а внизу подпись: «Лучшие подруги». Это пострашнее, чем чужак в городе.
Хотя, может, и нет никаких новых постов. Может, Валентина Николаевна отобрала у Дианы телефон после сегодняшнего разговора. Может, выгнала тех девчонок. Может, Диана прорыдает всю ночь, услышав, что сказала ее мать.
Завтра перед уроками Оля спросит: «Почему ты позволила ей так со мной разговаривать?»
Диана ответит: «Я не могла ее остановить. Она отобрала мой телефон и оттолкнула меня».
«Ты никогда ей не перечишь. Она больная на всю голову». Оле можно говорить откровенно, потому что с ней обошлись несправедливо, и Диане придется согласиться, хотя она столько лет делает вид, что у нее идеальная семья.
Вместе они придумают план. Диана скажет матери, что вступила в какой-нибудь клуб по интересам, и тогда они смогут два раза в неделю ходить после школы к Оле домой. Это будет их секрет. Олина мама их не выдаст. Оля разорвала еще один пакетик с сахаром, высыпала содержимое в рот и прожевала. Сахар растворился на зубах. Клуб по интересам можно назвать так: «Все ненавидят Валентину Николаевну» или «Побег от матери-монстра».
Оля проглотила сахар, смахнула мусор на землю и легла на скамейку.
Тихонько шумел прибой. Примерно в двух метрах от берега вода покрылась рябью. Там, вдалеке, темнел другой берег, редкие огни намекали на Вилючинск, город подводников со стоянками атомных подводных лодок, горы наслаивались друг на друга, бледнея на вершинах.
