Как я уже писал, окна диспетчерской в этот оглушительно – весенний день были настежь распахнуты, и весь двор подстанции лежал под орлиным взором сих вульгарно-прожжённых тёток, как на ладони. Узрев две “химические” головы в кабине вернувшейся с вызова машины, тётки тут же негодующе заорали хором, приняв тех за девушек лёгкого поведения.
– Аскарсаидов!! Вы что с zyablikovым творите?! Немедленно убери этих поблядушек с подстанции!!!
Аскарида, струсив объясняться с начальством, малодушно покинул кабину транспортного средства и смешался с толпой водителей; оттуда раздался мужской животный хохот. Зато на раскрашенных лицах пассажирок немедленно появилось выражение смертельно оскорблённого человеческого достоинства.
– Как… как вы нас сейчас назвали?!
Обе моментально выбрались из машины, и подбоченившись, стали напротив окна диспетчерской.
– Кто тебе тут “поблядушки”… э, слышь, коза драная?
– На себя, н…, посмотри! В таком виде по улицам ходишь!
– Это ты, старая п… на кого похожа? Расселась тут!
– Понаехали хрен знает откуда и ещё права качают!
– Повыступай мне тут! Не к тебе домой понаехали!
– Что понапялили на себя? Думаете, что вас, таких, кто-нибудь е…ь станет?!
– Это тебя, пенсионерка, е…ть некому! А мы найдём себе, как два пальца обоссать!
Перепалка между двором и диспетчерской шла пока “две на две”, и по принципу “слово за слово”. Но тут из салона машины показалась моя глазастая пациентка. Услышав, что происходит, она торопливо привела свои одежды в порядок и поспешила на подмогу к товаркам. Из всех трёх девушек она была самая рослая и внушительная, к тому же на каблуках, и обладала не только гипнотизирующим взглядом, но и могучим голосом. Такого отборного мат-перемата на нашей видавшей виды подстанции слышать ещё не приходилось!
Я спохватился, подбежал, схватил глазастую за руку и потащил в машину – пошли, сделаю тебе укол в попу – но она посмотрела на меня, как будто в первый раз увидела, вырвала руку и продолжила поливать наших диспетчерш. К ним поспешила третья, которая останавливала меня в коридоре, и теперь силы уравнялись. Шесть базарных баб громко лаялись насмерть, и только расстояние мешало им вцепиться друг дружке в волосы…
Вызова никто не принимал, работа подстанции была парализована, все свободные от вызовов сбежались на зрелище. Я в отчаянии столбом стоял со шприцами, и со всех сторон меня спрашивали:
– Откуда привёз таких, zyablikov?
– Ну даёшь! Мужик!
– А что же только троих? На всех надо было привозить!
