— Еще побеседуй с нами, драгое мое чадо.
— Послушай, любезная моя мати, краткость жития сего суетнаго и скороминувшаго, еже мы плачемся о покоех его лестных и мимотекущих и подвизаемся о них всею душею, и божия заповеди его презревше. Зри, яко суще человецы сего дни с нами, а утре гробу предаем их. Приидите, вникните во гробицы. Можете ли (л. 29) узнати, кое был царь или воевода, богат или нищь? Составы и сосуды плоти нашея, яко прах и смрад, снедь червем быша. Преже составы плоти нашея любезны, ныне же гнусный и смердящии, яко сухи кости наша, не имуще дыхания.
Смотри и раздвизай руками своими. Где красота лица? Не се ли очерне[262]? Где помизающи очи ясни? Не се ли растекошася? Где власи лепи?. Се отпадоша. Где вознесенная выя? Се сокрушися. Где брови и благоглаголивый язык? Се умолче. Где руце? Се разсыпашася. Где величество тела? Се разтася. Где риз украшение? Се истле. Где безумие юностное? (л. 29 об.) Се мимо иде. Где великовеличавый человек? Се паки прах и смрад. Где злато и сребро и раб множество, где юность и лепота плоти? Вся изсхоша, яко трава, вся погибоша.
О человече неразумный, что ся еси зачаял, что ся вознесл еси! Кал еси, вонь еси, пес еси смрадны. Где твое спесивство? Где высокоумие? Где твоя гордость безумная, и где твое злато и сребро, где твое имение? Истлеша, изгниша. Где твое богатство тленное? Не все ли исчезе, не все ли погибоша, не все ли минуло, не все ли земля взяла?! Сего себе, неразумие, не разсудише,[263] что ти ся во веки мучитися.
Видите, яко от богатства нашего, (л. 30) кроме единого савана, ничтоже возьмем. Но вес останется, богатство, друзи и сердоболи, жена и дети. Но койждо приимет по делом, еже содела.
Приидите, возплачите прилежно, да послушает мертвый плача вашего и востанет. Аще ли же не послушает и не возстанет, то и аз не требую суетнаго плача вашего и не возвращюся к вам. И аз убо умерл есмь мирови сему тленному.
Два плача есть: плачь спасает, другий же губит.
— Повеждь нам, возлюбленный мой сыне, кой плачь душу спасает.
— Еже плакатися о гресех своих. Но радуюся и аз о том вашем плаче, да и мене грешнаго плачем тем (л. 30 об.) в молитвах своих поминайте. Писано есть: «Друг другу тяготы носите, и тако исполните закон Христов».
Уже ли есте престали[264] от плача вашего и от сетования? О мати моя рождыпая, добляя же и супруга моя! Како могу умолити[265] плачь ваш безмерны и что повем на утешение от божественнаго писания? Уже бо прекратим. Како вы, мати моя, единого мене ради грешна человека не можете утолити плача вашего! Имате зде сродники и сердоболи. Смотрите и се, како аз гряду на чужю землю незнаему, оставя тебе, матерь рождьшую, и жену свою любимую, род и племя, (
