Поняв, что дело приняло плохой оборот, Бик решил ретироваться. Он развернулся и быстро двинулся к выходу. Сзади раздался крик с призывом остановиться. Том перешёл на бег. Увидев страх пожилого человека, молодёжная шайка погналась за ним, будто стая бешеных псов. Хулиганы подстраховались, и выход из кладбища был перекрыт кем-то из ребят. Учитель приметил засаду и отважился на отчаянный манёвр. Разбежавшись, он лихо перемахнул через забор. Приземление было удачным. Том подивился собственной прыти. Инстинкт самосохранения порою творит чудеса, и хромой старик в миг опасности может вдруг прыгнуть, как олимпийский гимнаст. Дальше он бежал по переулкам и аллеям. Сердце бешено стучало в груди. Бик даже не оглядывался, чтобы не терять драгоценные секунды. Ему казалось, что преследователи где-то рядом. В середине ночи он забежал в дом и заперся на засов. Противники знали его адрес и могли в любое время нагрянуть. Том вооружился садовой лопатой, чтобы держать оборону жилища. Шли томительные часы ожидания, а враги так и не появлялись. Его стало клонить ко сну, глаза закрылись. Он положил очки на тумбочку, лопату на пол у ног, и погрузился в дрёму, сидя в кресле. И тут раздался звон разбитого стекла. В окно полетели камни и бутылки. Во дворе стояла агрессивная толпа, жаждавшая расправы над беглецом. Почти до рассвета они дебоширили у дома и вызывали Бика на бой, но тот благоразумно предпочёл не высовываться. С первыми лучами солнца молодые дикари ушли — B8.
Побитый Бик плёлся домой. Его пальто было испачкано и местами изодрано, очки разбиты. За ним тянулся кровавый след. На полпути он ощутил, как силы покидают его. Он облокотился на первую попавшуюся дверь и медленно осел на пороге. Через некоторое время из дома вышли люди и затащили его внутрь. Он очнулся в белой комнате, лёжа на чистой кровати. Рядом стоял стеклянный столик с едой. Перевязанный бинтами, Том сгорал от любопытства, где же он очутился. Это был дом отставного капитана, ветерана Первой Мировой. Тут царил армейский порядок. Жена и дочери офицера оказывали раненому помощь, словно сёстры милосердия.
Когда больной оклемался, капитан с ним заговорил: «Вас, мистер, сильно давеча потрепала судьба, но теперь вы в безопасности. Я готовлю себя и свою семью к новой войне. Нельзя расслабляться в наше неспокойное время. У меня в гостиной нечто вроде полевого госпиталя. Погреб я сделал бомбоубежищем. Не хотите ли его осмотреть? Заодно расскажите, что приключилось с вами».
