Он вспоминал, как рассказывал им легенды о заморских чудесах, обещая вернуться с ценными находками и удивительными дарами.
Но сейчас Дон Диего не желал ни богатства, ни славы.
В этот миг он мечтал об одном: просто вернуться в свой дом живым и здоровым. Снова увидеть жену, детей и родителей. Прожить с ними долгую и спокойную жизнь. Застать своих внуков и правнуков. Ходить на воскресные службы и забыть об этих проклятых землях, как о страшном сне.
На шее, под латным воротником и потускневшей кирасой, помимо нательного креста висел медальон с портретом его жены, Каталины. В это время она тоже думала о Диего, молясь за него в далёкой Испании.
…Тем временем за спиной отчётливо прозвучали голоса врагов. Ещё немного — и они настигнут испанцев. Вот только стоит ли погибать обоим?
Отец Диего Хименеса, Дон Родериго, воспитал своего сына так, что он просто не мог бросить товарища на растерзание дикарям, и готов был разделить с Мигелем его участь — А5
Мигель был обречён. Он ослаб и потерял много крови. В этот миг он был балластом. Диего Хименес не считал себя трусом или бесчестным человеком. Но просто ему было что терять. Дома его ожидала семья, жизнь которой зависела от успешности кампании, в которую он ввязался. И прежде всего он помнил о своём долге перед ней — А20
Сражение выдалось яростным и стремительным. У ног испанца скопилось немалое количество тел, отведавших толедской стали, а сам он уже тяжело дышал и едва стоял на ногах. Измождённый, весь в крови и в поту, Диего знал, что его час скоро настанет.
Не видать ему больше жены. Не обнять стариков. Не взять на руки сына. Его убьют, но перед этим жестоко помучают в угоду языческим идолам. Ему уже приходилось видеть, что делают с пленными испанцами индейские изуверы.
Однако же у ацтеков оказались на его счёт немного иные планы. Скрутив и обезоружив, его доставили в поселение.
Когда-то величественные зиккураты и каналы производили на Диего впечатление, но теперь — половина города была разрушена и от былого великолепия не осталось и следа. Не говоря уже и о том, что всё это теперь вызывало только тоску и омерзение.
Нет, в основном всё порушили не испанцы, а другие племена. У ацтеков было немало врагов, поддержавших Кортеса в его войне. Но дело не только в этом. Индейцы то и дело вели войны, постоянно меняя отношения на диаметрально противоположные. Объявить войну недавнему союзнику было вполне в духе европейцев; однако заключать мир с врагом, которого почти добил, — это казалось, по меньшей мере, странным.
