Руки Эрика невольно, как будто без участия его сознания, сами по себе потянулись к краешку её платьица, не прикрывавшего соблазнительные коленки. Девочка не шелохнулась, когда платьице поползло вверх. Эрик обнажил ножки девочки и замер. Такого он никогда не видел: тоненький нейлон выше коленок обрывался, а дальше по обнажённым ножкам из-под трусиков струились две кружевные полоски, на которых, оказывается, и держались прозрачные чулочки. По телу мальчика как будто пробежал электрический разряд. Он уставился на эти такие трогательные, и в то же время невыносимо соблазнительные детали туалета девочки, словно парализованный. Вид у него, должно быть, был совершенно обалделый, потому что Тина преувеличенно участливо спросила:
— Ты что, никогда такой красоты не видел?
Эрик, не отрывая ошеломлённого взгляда от её ножек, смог только отрицательно помотать головой.
— Даже на картинке?
Тот же молчаливый отрицательный жест.
— Ой, я ведь и забыла, у тебя вся семья такая религиозная, что тебе ничего такого и близко не разрешают. Бедный мальчик! А ты знаешь, где-нибудь лет семьдесят тому назад все девочки так ходили.
«Бедный мальчик» потихоньку начал приходить в себя. Сначала он медленно, едва касаясь, провёл ладонью по обнажённой ножке девочки, ощутив волнующее прикосновение кружевной полоски, затем, словно опять проваливаясь в полубессознательное состояние, сполз с кресла, оказавшись перед девочкой на коленях, и стал покрывать счастливыми поцелуями её чулочки над коленками, нежную кожу над чулочками, и такие возбуждающие, при каждом прикосновении наполняющие всё тело истомой, подвязочки. С каждым поцелуем возбуждение росло, а руки девочки, нежно гладившие его волосы, доводили до настоящего исступления. Губы мальчика постепенно поднимались всё выше, к сладко пахнущему, притягивавшему его с непонятной силой укромному уголку, спрятавшемуся под тоненькими трусиками. Девочка, как будто уловив его настойчивое желание, чуть-чуть сползла вперёд и слегка раздвинула ножки, пропуская его губы к волнующей цели. Эрик успел всего лишь несколько раз восторженно поцеловать этот невыразимо сладкий, так глубоко спрятавшийся упругий кусочек девичьей плоти под слегка влажной тканью трусиков, как вдруг в нём самом что-то взорвалось, в глазах запрыгали искры, а дрожавший от напряжения в штанишках столбик начал пульсировать, ритмично выбрасывая из себя что-то непонятное. После нескольких мгновений невероятного блаженства мир потемнел в глазах и голова мальчика бессильно опустилась девочке на колени.
