Слащев обоснованно считал большинство генералов белой армии, живущими старыми представлениями о войне, откровенными бездарностями, и никогда не скрывал этого своего к ним отношения. На его взгляд, Деникин не соответствовал должности главнокомандующего. Оставить Крым без серьезной защиты, и, бросая склады со столь нужными боеприпасами и обмундированием, отводить войска на Кубань и Одессу, чтобы потом нанести оттуда эфемерный «удар по открытым флангам красных»?!
Такой план мог выдумать горе-полководец, не видящий, в каком плачевном состоянии находятся солдаты его армии, отступившие от Орла к Ростову за какую-то пару месяцев. Передвигающий указкой по штабной карте, словно какие-то пешки, дивизии, от которых остались лишь одни названия с номерами, да пара сотен человек в тыловых службах и штабах. Крым сердцевина войны, его потеря есть неизбежная гибель белых войск в Новороссии и на Северном Кавказе – они будут просто разорваны на две изолированные части без всякой связи друг с другом, и разгромлены поодиночке. Черноморский флот, самое главное связующее звено между ними, будет изгнан красными из Севастополя, а другой базы у кораблей просто нет - ни Одесса, ни Новороссийск совершенно непригодны для этой роли.
Слащев принялся самыми драконовскими мерами готовить Крымский полуостров к обороне, не останавливаясь перед публичными казнями, отчего получил от либеральной «общественности» кличку «Вешатель». Зато почти полностью обезопасил на некоторые время тыл и привел войска в чувство, заставив солдат и офицеров драться яростно и упорно. И сделал это вовремя, с толком используя каждый час отсрочки.
Утром белые войска обрушились на красных всеми силами – ночевка под открытым небом и при морозе «минус 20» без горячей пищи и тепла лишила врага желания воевать начисто. После часового боя большевики побежали обратно. Генерал Слащев, пользуясь тем, что их комиссары не успели толком «обработать» красноармейцев 46-й дивизии, набранных на мятежной Украине, немедленно влил в свои части полторы тысячи человек пополнения из числа пленных (обычное на гражданской войне дело), заметно усилив их – тиф и так косил каждого пятого.
Вечером этого дня у него впервые сдали нервы – губернатор Татищев буквально «достал» его своими постоянными телеграммами о состоянии дел на перешейке, слал их через каждые пять минут, и генерал в сердцах рявкнул своему адъютанту Форсту:
«Что же ты сам ему сказать не можешь? Так передай, что вся тыловая сволочь может слезать с чемоданов!»
