– Конечно, – сказал я, – если ты действительно смог совершить это ограбление самостоятельно, я должен быть последним, кто будет критиковать тебя. Ты не только развеял их сомнения, – а ведь они были настроены доказать твою виновность, – но еще и заставил их чувствовать вину за заговор против тебя, и теперь они будут считать себя обязанными загладить ее перед тобой. Но не проси меня поверить, что ты сделал все это в одиночку! Ей-богу, – воскликнул я, охваченный энтузиазмом, – мне все равно, как ты сделал это или кто тебе помог. Это самое невероятное, что ты делал в жизни!
Конечно же, я никогда не видел, чтобы Раффлс выглядел более счастливым или довольным самим собой, – он был в том восторге, который обычно испытывал я.
– Ты все узнаешь, Банни, если выполнишь мою просьбу.
– Только скажи, старина, и я все сделаю.
– Выключи электрический свет.
– Полностью?
– Да.
– Хорошо, все сделано.
– Теперь подойди к окну и подними штору.
– Что дальше?
– Я иду к тебе. Великолепно! Я никогда не выглядывал отсюда так поздно. Во всем доме свет исходит только от одного окна!
Прислонившись щекой к стеклу, он указывал вниз на что-то вдали, я проследил взглядом – это был дом с одним-единственным окном, залитым желтым светом. Я открыл свое окно и высунулся, чтобы лучше рассмотреть его.
– Отсюда видно Торнэби-Хаус?
Я не был знаком с видом из своих задних окон.
– Конечно, видно, кролик! Посмотри через бинокль. Он оказался самой полезной вещью в этом деле.
Но перед тем как я сфокусировал линзы, меня озарило, я наконец понял, почему Раффлс в последние несколько недель так часто приходил ко мне и почему он всегда появлялся между семью и восемью часами вечера и ждал меня всегда у окна с биноклем. Он передал его мне, и я все увидел отчетливо. Одно освещенное окно, которое заметил Раффлс, предстало передо мной. Я не мог рассмотреть саму комнату, но силуэты тех, кто находился внутри, видны были довольно отчетливо на опущенной шторе. Я даже подумал, что вижу черную полосу, которая пересекала окно. Это было ничто иное, как веревка, по которой бесстрашный Паррингтон спустился из окна выше.
– Именно так! – сказал Раффлс в ответ на мое восклицание. – И именно на это окно я смотрел последние несколько недель. При дневном свете ты можешь видеть намного больше, даже следить за тем, что происходит с этой стороны дома, а если повезет, то в окне разглядишь и хозяина дома, который готовится ко сну. Это легко увидеть, наблюдая в нужное время. Я видел, как он брился однажды утром, еще до того, как ты проснулся! Вечером его камердинер остается, чтобы прибрать комнату, и этим-то я и воспользовался. Мне пришлось выяснить кое-что об этом человеке и отправить ему телеграмму от лица его девушки, которая просила встретиться с ней в восемь часов. Конечно, он утверждает, что был на своем посту в указанное время. Это я и предвидел – и сделал за него его работу, прежде чем приступил к своей. Я сложил и убрал все и только после этого позволил себе перерыть всю комнату.
