Судя по выражению ее лица, она увидела, что я это поняла. Она как будто колебалась, не зная, как я отреагирую. Но затем отвела взгляд, улыбнулась, отложила тарелку и встала со стула.
Карен вышла вперед и обняла Кортни. Когда они разомкнули объятия, Карен повернулась и наклонилась, чтобы быстро обнять и меня.
– Еще раз спасибо вам обеим за то, что пришли. Мои родители этого не скажут, но это очень многое значит.
– Конечно, – сказала Кортни. – Мы рады.
Карен обновила макияж, тушь больше не растекалась. Она оглядела задний двор, где все еще слонялось несколько людей, и вздохнула.
– Боже, я бы не отказалась выпить. Сказала родителям, что нам здесь нужно что-то из спиртного, хотя бы вино, но они наотрез отказались.
Поскольку они обе все еще стояли, я тоже поднялась.
– Можно у тебя кое-что спросить? – сказала Кортни.
– Попробую угадать, – сказала Карен. – Вы хотите спросить про того мужчину на похоронах.
– Он как-то виновен в смерти Оливии?
Не знаю почему, но прямота Кортни шокировала меня. Я бросила ей предостерегающий взгляд, но она проигнорировала меня, сосредоточив внимание на Карен.
Та снова вздохнула и покачала головой.
– Вы ведь не знаете, что случилось? Конечно, нет. Мои родители неохотно рассказывают об этом. Вообще-то это было в новостях, но они попросили СМИ не разглашать имя Лив.
– Что случилось? – спросила Кортни как можно более невинным тоном.
Карен еще раз оглядела патио, чтобы убедиться, что никто не слушает.
– Лив покончила с собой, – прошептала она. – Она спрыгнула с моста в реку Саскуэханна.
Кортни прикрыла ладонью рот и сделала большие глаза.
– О, мой Бог! Какой ужас.
Карен кивнула. Ее нижняя губа дрожала.
– Это все ужасно. Моя семья уверена, что виноват Филип.
– Как же так? – спросила я.
– Он был ее женихом. Полтора года. В первые два месяца, когда они были вместе, он ей изменил. Если спросите меня, у него всегда был вид любителя сходить налево. Понимаете, о чем я? – Она подождала, когда мы кивнем, чтобы доставить ей удовольствие, показать, что мы поняли, что это за подонок, а затем продолжила: – Я никогда ему не доверяла. Он казался милым и всегда был вежлив с родителями, даже со мной, но была в нем… какая-то гнильца.
Карен снова обвела глазами патио, желая убедиться, что нас никто не слушает, затем схватила один из садовых стульев, перетащила его к нашим и села. Подавшись вперед, она заговорщическим шепотом рассказала нам о том, как однажды вечером Филип пошел выпивать со своими приятелями. Сильно набрался и вновь загулял со своей бывшей подружкой, а потом пару дней ждал, чтобы рассказать об этом Оливии.
