Форсировав две лесных речушки и попетляв среди деревьев, мой панцер, наконец, приблизился к опушке. После чего, выбравшись из танка и прихватив снайперскую винтовку, я выглянул на открытое пространство. Впереди, примерно в полукилометре от леса, с юга на север параллельно опушке шла грунтовка, вот её-то и использовали немцы, чтобы захлопнуть капкан. Правее от меня, спешно маскируясь на хуторском подворье, расположенном за дорогой, занимал расчет 37-миллиметровой противотанковой пушки. А в четырёх сотнях метров севернее своих коллег противотанкистов, стояла готовая к бою лёгкая пехотная пушка 75-миллиметрового калибра. «А их сюда зачем притащили, — удивился я, разглядывая их в монокуляр, — хотя… броню не пробьют, но вот гусеницу сбить они могут легко, а мне этого будет достаточно.». Дальше по дороге в обе стороны так же стояли артиллерийские расчеты, но они были менее опасны из-за бо́льшего расстояния. Быстро состряпав в уме план боя, я не стал откладывать дело в долгий ящик и приступил к делу, произведя пять выстрелов из снайперской винтовки по немцам. Результативными получилось только два первых выстрела, которыми я выбил командира расчета и наводчика противотанкистов. Остальные намеченные цели успели грамотно спрятаться. Ну, и это уже неплохо! Бегом вернувшись в танк, я вывел его на опушку таким образом, что в прямой видимости была только 37-миллиметровая пушка. Без командира и наводчика расчету при виде моего танка оставалось только броситься в разные стороны до того, как фугасно-осколочный снаряд превратил их орудие в металлолом. Не обращая внимания на то, как живописно разлетаются в сторону колеса немецкого орудия, я сдал задним ходом в лес, а через пару секунд на месте моей последней огневой позиции вспух султан фугасного разрыва, это расчет 75-миллиметровой пушки засек место моего выстрела и сейчас один за другим посылает сюда фугасы. Под аккомпанемент частых разрывов я переместился левее на двести метров, высунулся из леса и, скользнув на место наводчика, произвел выстрел. Здесь шло соревнование на скорость, но я подгадал момент, когда они только что выстрелили, то есть им необходимо было время зарядить и перенацелить свою пушку, у меня же орудие было уже заряжено, да и большой точности не требовалось — фугас, взорвавшийся на расстоянии пяти метров от полевой пушки, уверенно вывел и расчет, и орудие из строя. Убедившись в успехе, я повел танк на прорыв. Немедленно активизировалась немецкая артиллерия, расположенная на удалении от траектории моего бегства, но попасть по маневрирующему на высокой скорости танку с расстояния более пятиста метров очень непросто. Тем более, что данную местность только условно можно было назвать открытой, так как здесь были кусты, отдельные деревья и постройки хуторов, скрывавшие меня от наводчиков. Да и рельеф местности был довольно неровным, что, опять же играло мне на руку. В общем, несмотря на все усилия противника, мне удалось уйти за пределы дистанции поражения.
