На ночь я устроился под танком, — спать в хибаре мне не понравилось, здесь же никто не храпит и не портит воздух. А, благодаря тому, что панцер стоит над небольшой ложбинкой, под днищем довольно просторно.
Утром, выбравшись из-под танка, я был встречен Болеславой, у которой в руках была кружка кофе и бутерброд с колбасой. «И вот как она подгадала? — думал я, глядя на девушку, — это же надо заранее готовить… А смотрит как опять… Такое впечатление, что ещё чуть-чуть и её разорвет от восхищения. Аж неловко, в самом деле, но приятно…»
Спасибо, кофе великолепный, — нарушив молчание, я протянул ей пустую кружку.
А мне Елена рассказала, — как будто невпопад ответила девушка, — после того, как немцы их заперли в амбаре, она все время молилась Пресвятой Деве, а потом появился ты, и спас всех, — сказав это, она подошла вплотную ко мне и продолжила шепотом, — Значит ты посланник, Ядвига сказала, что если ТАМ была не случайность, то будут ещё знаки. И вот… Я ведь обещала душу свою отдать за возмездие, поэтому можешь делать со мной всё-всё-всё, что захочешь, и прости меня, пожалуйста, за то, что я себя глупо вела, Ядвига сказала, что все немецкие солдаты — слуги Антихриста, и ты их должен уничтожать. Ты ведь не злишься на меня?
Ну как же я могу на тебя злиться, после такого чудесного кофе? — попробовал я шуткой разрядить обстановку, не получилось.
Болеслава всё также преданно-восторженно смотрит мне в глаза, и вроде бы не двигается, а становится ко мне все ближе, вот мы уже стоим вплотную друг к другу, её грудь касается моей и… я делаю шаг назад. Ещё не хватало тут, на глазах у всего честного народа… Фу, аж дыхание сперло!
Да, а как дела у Милоша? — успокоив дыхание, перевел я разговор на другую тему.
Он пришел в себя, ещё слаб, но, думаю, завтра ему уже можно будет вставать, — девушка отвела глаза в сторону, помолчала и продолжила, опустив глаза, — Прости, я, наверное, глупо себя веду, но я ничего не могу с собой поделать, даже когда я тогда на тебя злилась, это потому, что здесь, — она приложила руку к своей груди, — все горит, а ты ведь ничего мне не должен… да и грязная я… — она развернулась, чтобы уйти, но я взял ее за руку.
Постой, Болеслава, я тебе уже говорил, что влюблен в тебя, и повторяю это снова, но нужно немного подождать, да и не та здесь обстановка для романтики.
Девушка, на секунду развернувшись, бросила на меня лучистый взгляд, кивнула и пошла к хибаре. А я, глядя ей вслед думал: «Вот тебе и утренний кофе… в прикуску с надрывом эмоций!.. Бедная Болеслава, какая же каша у ней в голове!.. И мало того, что́ было, так ещё эта Ядвига чего-то ей наплела про посланника (хорошо хоть уже не ангела), да про знаки… Но как же мне хорошо, когда она рядом!.. С Олей и Катаржиной совсем не так было!..»
