Когда я, покинув склад, посмотрел на часы, было уже без четверти восемь, и мне пришлось ещё пятнадцать минут топтаться на улице в обществе замкомвзвода Тошбоева, ожидая построение и поёживаясь от забравшегося под одежду стылого ветра, в то время как бойцы заканчивали затариваться на складе. Тошбоев за это время успел рассказать про нашу задачу — пройти по лесам около двадцати километров в восточном направлении, в конечной точке оборудовать кордон, а затем, опираясь на него, приступить к патрулированию дальних тылов армейских частей, воюющих к северу от нас. Ну теперь хоть немного понятно, куда и зачем нас посылают отцы-командиры. Как-то спокойнее на душе стало… А ведь как все хорошо начиналось… Курва! И в животе всё заледенело, стоило лишь представить предстоящие будни в холодных финских лесах. Пся крев! Я в городе хочу остаться, в теплой избе и с финской баней!
Однако долго пребывать в пессимистической меланхолии у меня не получилось, так как прозвучала команда:
Рота в четыре шеренги становись! — и я поспешил занять место на правом фланге взвода за спиной Тошбоева.
Потом, по обыкновению, выступил комиссар, в очередной раз успешно заклеймив агрессивных наймитов мирового империализма. А по окончании его короткой, но пафосной речи, Волков вызвал из строя Бондаренко, который громким, хорошо поставленным командирским голосом доложил:
Первый взвод в составе сорока четырех бойцов и младших командиров, включая прикомандированных снайпера и санитара, к выполнению боевой задачи готов!
После чего, выслушав доклад, командир роты отдал команду:
Приказываю заступить на охрану тылов фронтовых частей Красной Армии! При выполнении задачи неукоснительно соблюдать требования Уставов!
Затем, по команде Бондаренко, взвод повернулся направо и направился на восток, в сторону соснового бора, расположенного за околицей финского городка. Далее, дойдя до опушки, мы, следуя приказам командира, встали на лыжи и тремя походными колоннами, углубились в пока ещё темный предрассветный лес. Как и на вчерашних тренировках, при движении мне было отведено место в середине центральной колонны, впереди меня скользило первое отделение, а сзади двигалось четвертое, в котором каждый боец тащил за собой волокушу с грузом. Шли не спеша, в удобном для меня темпе, останавливаясь каждые два-три километра для выравнивания строя, так как боковые отделения умудрялись то забежать вперёд, то отстать, то уйти в сторону за пределы видимости.
