Лучше всего в доме у Кори было то, что к ним часто прибегал Альби, возился рядом с ними на диване. Альби был в семействе Пинто поздним прибавлением, он родился, когда Кори было уже четырнадцать. На заднем сиденье семейной машины валялись его смятые коробки из под сока, картонные фигурки кукол, вверх или вниз лицом, с согнутыми или прямыми руками, застывшие в полупрыжке или полуударе – они ждали, когда Альби вернется и снова вдохнет в них жизнь. Альби был похож на маленького Кори, смешной, деловитый и задиристый, судя по всему – невероятно талантливый; он очень любил старшего брата и, похоже, полюбил и Грир.
Альби часто таскал с собой свою черепашку, держа ее нежно, будто новорожденного ягненка. Черепашка несколько месяцев тому назад забрела к Пинто во двор и долго сидела на солнце в пожухлой траве – с виду камешек или древний свод законов, пыльная, бурая, золотистая, зеленая. Но Альби сообразил, что это такое, и заявил: «Это моя черепаха», забрал ее себе и назвал Тихом. «Потому что они ходят тихо», – объяснил он родным.
Альби без труда определил, что черепашка – самец.
– У мальчиков-черепах глаза красные, – поведал он, потому что прочитал это в детской познавательной книжке: читать он научился в два с половиной года. Альби укладывал черепашку весом под килограмм на диван, а потом сам ложился своими двадцатью килограммами на живот брату, а тот прижимал его к себе. Альби просил Грир поиграть с ним в видеоигры: он был профи с прекрасной координацией. Еще он часто предлагал ей вместе полистать книги – оба они обожали книги – и вскоре Грир обнаружила, что они вдвоем просматривают целые серии, по очереди читая вслух. Больше всего ему нравилась «Энциклопедия Брауна», которую она и сама когда-то очень любила.
– Почему папа и мама Мини назвали сына Жук? – озабоченно спрашивал Альби.
– Очень хороший вопрос.
– А может, это автор, Дональд Соболь, его так назвал. У Жука Мини фамилия с самого начала была дурацкая. А потом ему дали еще и дурацкое имя. Как-то это нечестно.
– Интересно, что ты сочувствуешь плохому мальчику, – заметила Грир.
Альби поглубже зарылся ей в бок.
До чего же люди изобретательны, подумала Грир прямо сейчас, лежа с Кори в постели в его общежитии, вспоминая тот день. Братишка Кори прижался к ней, зная наверняка, что, хотя они очень скоро расстанутся, она обязательно будет его вспоминать и любить. А она постоянно прижимается к Кори и еще – пусть это на расстоянии и на уровне метафоры – к призрачной фигуре Фейт Фрэнк, которая так неожиданно вплыла в новую взрослую жизнь Грир и пробудила новые желания. Прижимаемся и прижимаемся, ищем тайную тропу. Прижимаемся с особым коварством, подумала Грир, хотя и не любим в этом признаваться. На другом конце комнаты свет у Стирса горел всю ночь.
