Было видно, что она очень любит сына. В девять лет, видя неприкрытую любовь чужой матери, Грир оказалась беззащитной перед отсутствием в ее собственной жизни материнской любви. Беззащитной и одновременно жалкой. Скорее всего, миссис Пинто смотрела на нее с грустью и сочувствием: растущая как сорная травка девочка с другой стороны улицы. Может, поэтому она и дала чужому ребенку эту чашу с амброзией: сделать для него хоть такую малость. Едва об этом подумав, Грир оттолкнула мисочку. Там осталось еще несколько ложек, но доедать не хотелось. Сочинение они написали быстро, Грир пошла домой, делая вид, что и этот мальчик, и его семья ей безразличны. При этом она унесла с собой новый опыт. Она увидела, как любят Кори, поняла, что такая любовь бывает и в жизни, не только в романах.
Снова она вошла в дом Пинто только восемь лет спустя, и на этот раз не было никакой алетрии; она ее больше и не хотела, ей теперь претила сама мысль, что с ней будут, как это принято называть, «нянчиться». Дело в том, что она превратилась в полноценного подростка, а отстраненность от родителей являлась – и об этом она говорила Кори – одним из обязательных свойств последнего. Ей, в принципе, не мешало то, что на нее не обращают внимания и позволяют ей взрослеть в полном одиночестве. Она давно к этому привыкла и приняла это как часть своего существования. Вот только теперь в доме Пинто был и сам Кори – другой Кори, тоже подросток, привлекательный и как личность, и как мальчик – он не только был таким же умным, как она, он был еще и интересным, с серьезным лицом, длинными руками и безволосой грудью, а еще с ней он вел себя совсем не похоже на то, как вели себя с ней все остальные.
К этому моменту, к семнадцати годам, оба они уже вовсю формировали себя как личностей. Он играл в баскетбол, его взяли в «Макопи Мэгпайз», где тренер не требовал от него особых свершений, главное – рост. Во время, свободное от тренировок и усердной учебы, Кори часто стоял над дряхлым игровым автоматом «Мисс Пакман» в пиццерии. Он засовывал в прорезь один четвертак за другим, и пыльный выгнутый экран оживал, Кори становился властелином еще одного мира, его имя появлялось в верхней строке списка игроков, который администрация пиццерии повесила на стене. Все вписывали туда свой счет, в конце недели объявляли победителя. «ПИНТО» было выведено зеленым фломастером.
Это было нечестно – что он и здесь первый. В конце концов, мисс Пакман – женщина. Хотя, на деле, у мисс Пакман – голова-кругляшка и ножки в красных ботиночках – не было тех частей тела, которые отличали бы ее от мужчин из ее мира. Груди нет, нет нижней половины с ее сексуальными тайнами, которые могли бы взволновать Пакмана-мужчину (а ему даже не требовалось никакого «мистера» перед именем).
