Закарайа Бойд вспыхнул.
– Да. Извините.
– А теперь прошу прощения, мне надо идти. – Я вновь взглянула на схему, пытаясь сориентироваться.
– Еще одну минуту. Можно спросить?..
– Что?
– Говорят, черные дрозды показываются не раньше полуночи. Это правда?
– Правда.
Бойд повернул голову в сторону шелковиц, хотя их отсюда практически не было видно, и его второй подбородок заколыхался.
– Но ведь черные дрозды не летают по ночам…
– На свете есть много удивительного и необъяснимого, мистер Бойд. Дрозды появляются в полночь, ровно на шестьдесят минут.
Закарайа Бойд, хмурясь, взглянул на часы.
– Большое спасибо, мэ… – Оборвав себя на полуслове, он направился к своему стулу у ограды, туда, где лучше обзор.
Такое ощущение, что толпа любителей птиц стала раза в три больше, чем с утра, и продолжала увеличиваться. Даже во время нашего недолгого разговора с Бойдом подошли еще двое, в панамах и с биноклями на шее. Дворик был до отказа забит стульями, ковриками, фото– и видеокамерами. Подумав, что на всякий случай стоит испечь назавтра еще несколько пирогов, я двинулась дальше.
На углу здания суда располагалась детская площадка. Подойдя ближе, я заметила ту самую женщину, которая сегодня много раз проходила мимо кафе, но так в него и не заглянула. Она играла в догонялки со своей дочуркой. Девочка со смехом бежала, раскинув ручки в стороны, чтобы удержать равновесие. Маленькие ножки трогательно-неуклюже семенили.
– Сейчас мама тебя поймает! – подзадоривала ее женщина, нарочито мелкими шажками огибая поблескивающие на солнце серебристые качели-весы.
Девочка восторженно взвизгнула, и я улыбнулась. Уже и забыла, каково это – просто жить и радоваться, без тревог и волнений. Малютка словно поделилась со мной беззаботным весельем.
С теплым чувством благодарности в душе я зашагала дальше, соображая на ходу, куда идти, но меня остановил голос:
– Подождите! Здравствуйте! У вас с собой пирог! Анна-Кейт!
Я обернулась. Ко мне спешила женщина с дочкой на руках.
– Здрасте, – запыхавшись, выпалила она.
Девочка раскраснелась от беготни, на ножках грязь. Зато ее мама выглядела безукоризненно. На желтом летнем платье ни пятнышка. В ушах поблескивают золотые сережки-гвоздики. Из волос, собранных в пучок, выбилась всего пара прядей, на щеках горит свежий, здоровый румянец, а помада даже не смазалась. И как она умудрилась, играя с ребенком, сохранить такой безупречный внешний вид?
– Здравствуйте, – ответила я, недоумевая, что ей от меня нужно.
