Поскольку она промолчала, он добавил:
– Возможно, вы не знаете, что он торговал произведениями искусства?
Она отрицательно покачала головой.
– Произведениями современного искусства.
Она огляделась.
– Не вижу здесь ничего современного, – сказала она.
Он улыбнулся:
– Существует много разновидностей современного искусства.
– Вы француз?
– Бельгиец. Но живу здесь уже двадцать лет.
Она прикинула, что они ровесники, и задумалась о том, что могло в двадцать лет привести его в Японию.
– Я изучал японский в Университете Брюсселя, – сказал он. – Приехав в Киото, я познакомился с Хару и начал работать на него.
– Вы были друзьями? – спросила она.
Он заколебался.
– Он был моим наставником, но под конец, да, можно сказать, что мы стали друзьями.
Сайоко обратилась к нему, в ответ он кивнул и знаком предложил Розе устроиться за низким столиком слева от клена. Она села с ощущением, что жизнь вытекает из нее, как из проколотого шарика. Сайоко принесла чай в глиняных шероховатых чашках, бугристых, как вспаханная земля. Роза повертела свою в ладонях, погладила ее неровности.
– Кейсукэ Сибата, – сказал Поль.
Она подняла на него непонимающий взгляд.
– Гончар. Хару был его представителем больше сорока лет. Кроме того, он поэт, художник и каллиграф.
Он отпил глоток чая.
– Вы не слишком устали? – спросил он. – Я хотел бы обсудить вместе с вами ближайшие дни, так что скажите мне, как вы себя чувствуете.
– Как я себя чувствую? – повторила она. – Мне кажется, усталость – это не главный показатель.
Он посмотрел ей в глаза. Она смутилась и умолкла.
– Разумеется, – сказал он, – и мне все же хотелось бы знать. Про остальные показатели мы еще подробно поговорим.
– С чего вы взяли, что я хочу разговаривать? – спросила она с запальчивостью, о которой тут же пожалела.
Он ничего не ответил.
– Что нужно сделать? – спросила она.
– Поговорить и в пятницу пойти к нотариусу.
Он все так же смотрел ей в глаза и говорил спокойно, неспешно. Снова появилась Сайоко, войдя в дверь по другую сторону клена, опять налила им чаю и осталась поодаль, сложив руки на своих розовых пионах и вопросительно глядя на Поля.
– Там в ванной стоит пион, – сказала Роза. – Он называется «Хёутен». Его разводят на острове Дайконсима, на вулканической почве. Слово «Хёутен» означает что-нибудь по-японски?
– Оно значит «ледяная вода» или, точнее, «температура ледяной воды», «точка замерзания», – ответил он.
Сайоко посмотрела на Розу.
– Volcano ice lady[21], – произнесла она.
