Пешавар — крайняя точка маршрута. Там стоят британские войска, в частности, знаменитый 92-й Шотландский пехотный полк, так называемые горцы Гордона. Это серьезные ребята, основательные. В случае чего, таких с наскока не взять. Их присутствие в любой точки планеты недвусмысленно намекает, что Англия имеет на данную территорию далекоидущие планы.
Русский разведчик получил задание в том числе оценить боеспособность полка и выяснить моральный дух бравых шотландцев. Заодно ему предстояло осмотреть встреченные по дороге колодцы, крепости и их гарнизоны, понять, чем живут и «дышат» афганцы и индусы.
Петру необходимо преодолеть порядка 600 верст по пескам и горам, и это только в одну сторону. И он, как бы странно подобное не звучало, стал первым русским разведчиком, замахнувшимся на столь серьезное дело.
Англичане громогласно заявляют о независимости Афганистана и о том, что никому не позволят эту самую независимость у него отнять. Под «никому» они главным образом подразумевают Россию. При этом самивоспринимают Афганистан как будущую часть собственной колонии, которая вот-вот к ним присоединиться. Так что именно британцы, а не афганцы представляют для Пашино главную угрозу. Они и умнее, и инициативнее, да и в шпионские игры играть умеют. Это не афганские царьки, которым плевать, кто шляется по их землям. Нет, англичане к подобному относятся серьезно и щепетильно.
А вообще, все эти названия — Пешавар, Гиндукуш, Кандагар, Кашгар и прочие для моих ушей почему-то звучат музыкой. Есть что-то в них особенное, какой-то удивительный колорит. Тут же кругом такая древность, что даже Арабский халифат VIII века выглядит новейшей историей на фоне Вавилона и Ассирии.
— Пойдем, Георгий, отдохнем, — я повернулся к двадцати двух летнему поручику Руту. Подтянутый, гладко выбритый, с усиками, он сочетал в себе такие необходимые гусару качества как честь, храбрость, разумная инициатива и надежность. Всякие организационные и штабные дела он презирал и всеми силами от них увиливал, историю и математику ненавидел, а вот армейскую разведку и будущие сражения считал чуть ли не своим священным долгом. В полк он прибыл год назад из Тверского кавалерийского училища и мечтал прославиться. Ко мне он относился как к человеку, которому все в жизни удалось и с которого стоит брать пример.
— Устал я уже здесь бока отлеживать, Михаил. Окопались мы, как суслики какие, — он нахмурился. Оно и понятно, вынужденное безделье всех доконало, и нас, и нижних чинов. Хотелось разрядки, какого-то дела. — Впрочем, против чая ничего не имею. Мне одна кокетка как-то говорила, что он при ожирении полезен. Врала, похоже, стерва, судя по ее пышным телесам. А я молодой был, всему верил, — товарищ хохотнул, словно уже успел стать умудренным седоволосым мудрецом.
