Через двенадцать лет на допросе в ОГПУ епископ Иринарх признался: «Когда я был епископом Тобольским и Березовским в 1919 году, в Тобольск приезжал Верховный правитель России адмирал Колчак с генералом Пепеляевым — начальником обороны — и двумя адъютантами. Они присутствовали на молебне, который я совершил с собранным духовенством у мощей Иоанна Тобольского. В конце молебна дьякон Алерский или Лопатин провозгласили “многие лета” Верховному правителю. После окончания молебна я пригласил Колчака с его сопровождающими на стакан чая. За чаем Колчак посоветовал вывезти святыни и ценности и самому уехать из Тобольска. ...Серебряную раку из-под мощей Иоанна Тобольского настоятель кафедрального собора протоирей Владимир Хлынов вывез вместе с другими святынями и ценностями по моему предложению... Первоначально я колебался, как поступить с мощами, но после опроса верующих и узнав от двух монахов из Верхотурья, что там мощи Симеона Верхотурского спрятаны на месте, а вывезена одна рака, также поступил и я. Ночью я, Иринарх, Хлынов, дьякон Лопатин и старый соборный (ныне умерший) закопали мощи Иоанна Тобольского под кафедральным собором...»
Проходивший по одному с Иринархом «поповско-повстанческому делу» №8654 56-летний В. А. Хлынов, окончивший в 1901 году духовную семинарию и служивший перед арестом настоятелем Ильинской церкви в Тюмени, подтвердил показания Иринарха, но дальше уперся: «...сопровождал святыни, среди которых были иконы Абалакской и Тобольской божьей матери, серебряно-вызолоченную раку из-под мощей Иоанна Тобольского и другие ценности, в их числе и принадлежавшие царской семье, по рекам Иртышу и Оби на пароходе только до села Тундрино Сургутского уезда. Дальше в Сибирь отступал в отряде коменданта Тобольска Киселева, церковных святынь и ценностей в двух больших и четырех маленьких ящиках с нами уже не было, где они могут быть, не знаю...» Сколько с ним следователи ОГПУ ни бились, одно твердил: «Не знаю».
Когда 21 октября 1919 года части 51-й стрелковой дивизии Блюхера вновь заняли Тобольск, то, продвинувшись по берегу Иртыша до села Бронниково, не стали развивать дальше наступление на север и преследовать уходившие в сторону Томска белые пароходы.
В первые дни отступления погода стояла теплая и веселое настроение не покидало отступавших: на каждом пароходе и барже слышались песни, звуки пляски, гармонь. На что они надеялись? На необъятные сибирские просторы, на союзников, но больше всего на извечное русское «авось».
