1 мая Мандельбаума арестовали. «По приезде в Усть-Усольск его заключили под стражу. Обыск и опись производили сотрудники политотдела в присутствии жены. Найдена масса золота царской чеканки и разных изделий из золота. Кроме того, большое количество шелковых тканей и дорогих мехов...»
Однако «когда Мандельбаума арестовали, то красноармейцы стали требовать, чтобы его освободили и чтобы он продолжал быть командиром». Некоторые его защитники предлагали уже тогда назвать именем Мандельбаума «улицы в наших городах и селах» (что и было потом сделано. — А. П.).
Эти и другие похожие отзывы о «герое Печорской экспедиции» Мандельбауме свидетельствуют, что он и подобные ему красные командиры своими действиями выражали настроения немалой части обнищавшего и озлобленного населения. И сейчас, по прошествии почти ста лет, есть люди, которые считают, что в условиях гражданской войны (оказания интернациональной помощи, восстановления конституционного порядка, принуждения к миру, антитеррористических операций) можно и нужно действовать так, как действовал Мандельбаум. Не считаясь ни с законом, ни с моралью.
Мандельбаума под конвоем этапировали в Вологду. Его дело в ноябре 1919 года рассмотрел ревтрибунал Западного фронта (Северный фронт был уже ликвидирован). Учитывая постановление ВЦИК об амнистии ко второй годовщине Октябрьской революции и плохое владение русским языком, Мандельбаума приговорили к пяти годам тюремного заключения (условно).
Он остался на военной службе, был агитатором-организатором политотдела Запасной армии в Казани. В 1920 году назначен комиссаром 132-го полка 15-й стрелковой дивизии на Южном фронте — воевал на знаменитом Каховском плацдарме, затем в Северной Таврии, участвовал в переходе через Сиваш и взятии Турецкого вала, в захвате Ишуньских укреплений, а потом и всего Крыма.
Сослуживцы по полку рассказывали, что Мандельбаум «был комиссаром смелым, боевым, очень неплохим организатором... Не любил нытиков, просто презирал любителей выпить» и, что особенно примечательно, «вел очень крепкую борьбу против всякого вида мародерства».
Как «самого преданного делу революции», Политуправление Красной армии направило Мандельбаума 25 декабря 1920 года «в распоряжение ЦК РКП(б)». Есть данные, что он использовался в подпольной революционной работе в Австрии и Германии и дожил до 70-х годов XX века.
Между тем историки задаются вопросом: почему при благоприятном для белых развитии событий в Печорском уезде князь Вяземский, укрепившийся в Ляпино, не подавал признаков жизни и ни разу не атаковал красный Усть-Щугор со стороны Березовского уезда? Неужели его останавливал 30-километровый лесной завал на Сибиряковском тракте (его можно было бы обойти) или пугала красноармейская застава в 26 штыков в местечке Катя Ель?
