— Ещё не знаю.
— Что делает твой папа?
— У меня папа убит. А мама умерла, когда мне было три года. Я живу у папиного друга, Николая Васильевича. Он полковник.
— Флотский? С большими усами?
— Ну да. А ты откуда знаешь?
— Его все ребята знают. Он у нас в парке беседы проводит, Про Нахимова, про Севастополь. Его все ребята любят! Его зовут «дедушка с усами».
— Он вовсе не дедушка, он молодой.
— Это его за усы дедушкой прозвали. А он, конечно, ещё не очень старый. Ты что-нибудь понимаешь в метеорологии?
— Это насчёт угадывания погоды? Нет, ничего не понимаю.
— А я на горной метеорологической станции работал.
— Да ну? Это очень высоко?
— Очень. Снег там даже летом не тает.
— Расскажи.
Боря терпеть не мог любопытных девчонок, но эта девочка ему почему-то сразу понравилась. И он подробно рассказал ей, что за штука — метеорология, как по приборам можно предсказать погоду и передать её по радио самолётам.
— А что у тебя на глазу? Ячмень, наверное? — спросила Марина.
— Нет, не ячмень…
Боря нахмурился. Марина поняла, что не надо было спрашивать. Но Боря сказал:
— Мне этот глаз один немец выколол. Раскалил гвоздь на огне…
Марине до слёз стало жалко мальчика. А он, подумав немного, вдруг рассказал ей, как на метеорологическую станцию пришли немцы, как они сбросили в пропасть метеоролога Таню, как мучили Александра Афанасьевича. Когда он описал немецкого майора Шранке, Марина вдруг схватила его за руку:
— Ты знаешь. Боря, я видела этого человека!
— Где?!
— Где, где!.. У него белые глаза, да?
— Да, белые.
Тогда, захлёбываясь, она принялась рассказывать про Теберду.
Они сидели рядышком на траве, перед ними журчала вода, проплывали лодки и лебеди, а они всё говорили и говорили.
Вдруг сзади раздался голос:
— Шен генецвале, нравится тебе парк?
Это был грузин, ехавший с нею в поезде. Ребята вскочили.
— Пойдём, дорогая, я угощу инжиром.
— Я не хочу.
— Зачем «не хочу»? Хороший инжир, вкусный инжир; ты наш гость, гостей угощать надо. Идём. И ты иди, мальчик. Как тебя зовут? Борико? Идём, Борико. А меня зовут дядя Шалико.
Он повёл их по набережной. В большой круглой, похожей на чашу бухте, окружённой горами, было множество кораблей. Скользили катеры, у причалов стояли грузные танкеры и транспорты. Пробежал буксир. Взвизгнув, пошла к выходу в море длинная подводная лодка.
Это было, как на экране. Вся бухта была подёрнута лёгким туманом, а на вершинах гор лежал снег. В кофейных за столиками сидели усатые аджарцы и пили из крохотных чашечек густой чёрный кофе. Во всех магазинах было множество фруктов. Шалико свернул в улицу, ведущую на базар, и подвёл их к широкой витрине, на которой были разложены коричневые груши, бледножёлтые яблоки, румяные персики, чёрный инжир, зелёный и синий виноград. По середине витрины чёрным инжиром по светлым яблокам было выложено сегодняшнее число: «25.VIII-44», — и всё это было подчёркнуто чертой из грецких орехов.
