Во время пребывания в Лиссабоне встретился с ним Мартин Бехайм (1430–1506)), немец из Нюрнберга, сын богатого купца, но с ранних лет избравший далекие странствования; был он, говорили, на далеком Востоке, дал совет Васко да Гама (обойти мыс Доброй Надежды) и, вероятно, имел влияние на Колумба. Достоверно то, что он разделял мнения Колумба, был человек с ясными понятиями и что вообще в Европе было уже много людей, веривших в возможность открытия восточного берега Азии. Инквизиция едва не потребовала к суду Христофора Колумба за ересь. После долгих исканий ему удалось получить от королевы Изабеллы разрешение отплыть из Южной Испании, гавани Палос, с тремя небольшими кораблями в 1492 г. Мы имеем теперь дневник Колумба, изданный в 1825 г. Навареттом, испанским ученым. Плавание это сопровождалось многими опасностями, хотя впоследствии историки приукрасили эти опасности, чтобы более выставить личность Колумба. Он нашел Антильские острова и думал, что за этим непосредственно следуют берега Китая. В письмах Колумба видим, как средние времена незаметно переходили в новые, как рядом с великими мыслями держались старых предрассудков. Христофор Колумб думал, что он нашел Китай: здесь заведет богатые сношения и найдет сокровища и их может употребить для нового Крестового похода. И не один Колумб держался этого мнения. Сподвижники и современники его думали так же (думали, что это был восточный берег Азии). Только через 7 лет после Колумба испанец Бальбоа, перейдя Американский материк и увидя на другой стороне море, убедился в противном. Через 6 лет после Колумба португалец Васко да Гама обогнул мыс Бурный, или Доброй Надежды, прошел мимо Мадагаскара и пришел к западному берегу Восточной Индии. Такие важные открытия совершились почти одновременно и по одним целям.
Теперь если воротимся назад, увидим, что умы были освобождены, средневековые оковы распадались, ни схоластика, ни университеты доминиканские не могли удержать человека: как будто было тесно старому миру, и тогда открывается новый. Это была минута несказанно торжественная. К числу важнейших памятников относятся письма ученых тогдашней Европы, заменявшие тогда журналы. Эти письма исполнены чувства каких-то неопределенных ожиданий и восторга; новый, нежданный мир открылся европейскому человеку, новые для науки предметы – можно было подумать, что ничто не оставалось непобедимым. Все голоса европейского человечества дышали каким-то юношеским восторгом и торжественной гордостью. И было чем гордиться.
