— Мы пойдем туда?
Ашарх заглянул в коридор, но там царила тьма и почему-то не было видно ни одной живой души. А его спутница уже ушла вперед, проигнорировав эту арку.
— Оно открывается только в полдень, — бросила Лантея. — А вот мольбище Младенца в это время как раз закрывается. Но и туда мы не станем заходить.
— Почему же?
Девушка явственно скривилась, вспоминая, что ее венценосная мать как раз должна была молиться в гордом одиночестве в этом мольбище.
— Сейчас там много народа. Я лучше покажу тебе другие места.
— То есть у вас половину дня работает один храм, а половину — другой? И что за необычные названия для мольбищ — Младенец и Старуха?..
— По преданиям, богиня Эван'Лин — многоликая, меняющая свой облик на протяжении всего дня. На рассвете она выглядит как дитя, а в полночь — как старуха. Поэтому утром ей молятся о любви и честности, так как только невинный младенец способен одарить искренностью и добротой, а после обеда уже в мольбище Старухи хетай-ра просят о разумности, опыте и решении проблем, ведь лишь умудренная жизнью женщина может подсказать ответы на многие вопросы. Надо уметь различать эти сущности Эван'Лин.
— Ага… А ночью что, нельзя молиться? — заинтересовался профессор, едва успевая уворачиваться от идущих навстречу жителей города и при этом не терять нить разговора.
— Считается, что ночью у богини идет самая болезненная стадия смены облика. Ее не стоит тревожить молитвами, иначе Эван'Лин разозлится, — ответила хетай-ра, откидывая за спину свои еще влажные седые волосы.
— Судя по твоим рассказам, ваша богиня достаточно суровая… Постой! А это что за место? Куда ведут эти двери?
Внимание Ашарха привлекли огромные круглые каменные врата, казалось, намертво вплавленные в стену тоннеля. Несколько колец, выложенных цветными пластинами стекла, узором стягивались к центру дверей, где створки должны были раскрываться. Хотя профессору с трудом верилось, что существовала такая сила, которая могла распахнуть эти массивные врата. Прямо перед оформленным резьбой и явно очень древним порталом, выстроившись в ровную шеренгу, стояла дюжина стражей, броня которых была гораздо внушительнее и толще чем у всех ранее видимых Ашархом воинов хетай-ра. Эти суровые привратники, полностью облаченные в костяные доспехи, укрепленные слоем закаленного стекла и с вплавленными в наплечники шипами то ли из звериных клыков, то ли из изогнутых осколков, без движения сторожили таинственный проход, сжимая в руках маленькие треугольные тарчи и не убирая ладоней с рукоятей мечей, покоившихся в кожаных ножнах.
