Поначалу короткий разговор этот за яичницей и утренним кофе Александр Николаевич воспринял, как довольно неуклюжую попытку жены отвлечь его от грустных размышлений. К ее предложению он отнесся с недоверием. И за разборку бумаг в своем изрядно запущенном архиве взялся без особого энтузиазма, лишь бы убить время. Но вскоре работа эта увлекла его, а затем и целиком захватила. Петросов даже не предполагал, сколь интересными окажутся такие «раскопки», какую радость доставят ему драгоценные находки в бумажном кургане, сколько воспоминаний, и грустных, и радостных, навеют они.
Разбирая пожелтевшие бумаги, листая блокноты с полустертым карандашным текстом, осторожно разворачивая хрупкие на сгибах вырезки из газет, Александр Николаевич день за днем восстанавливал в памяти события давно минувших лет. Как сквозь туман, с расплывчатых любительских фотографий на него смотрели дорогие лица товарищей, многих из которых не было уже в живых. А с тетрадных листков старых писем он вновь слышал их голоса.
Именно в эти дни он особенно остро испытывал чувство неудовлетворенности. Вновь и вновь перед ним вставали мучительные вопросы: «А что я сам сделал?»
Петросов усмехнулся. Когда-то много лет назад он уже слышал эту фразу.
Вспомнилась давняя поездка в Хиву. Там старик рассказывал интересную восточную легенду.
Когда-то давным-давно в Хорезм приехал чужестранец. Долго бродил он по улицам древнего города, любовался роскошью мечетей и величием стройных минаретов, а под вечер забрел на кладбище, оказался среди надгробий. На каждом была надпись, и странник стал вчитываться. Чем больше читал, тем все более удивлялся.
«Здесь лежит Хасан-ибн-Хусейн, — значилось на одном из надгробий. — Прожил три года». «Под этим надгробным камнем покоится прах Ибрагима-ибн-Сагди — было начертано на другом. — Прожил пять лет». «Здесь похоронен Сервер-ибн-Сагдулла. Прожил один год»...
В недоумении пожал плечами пришелец. Он оглянулся вокруг и заметил в тени старого развесистого карагача не менее древнего аксакала с посохом в руках. Тот безучастно сидел в этом городе мертвых.
— Скажи мне, достопочтенный, — обратился к нему путник. — Что это, кладбище для младенцев?
— Почему же? — вопросом на вопрос ответил старик. — Здесь похоронены люди в почтенном возрасте...
— Но как же тогда верить надписям на их могилах?
— Сразу видно, что ты чужеземец и не знаешь наших обычаев, — вздохнул старик и, тяжело опершись на посох, поднялся. — Пойдем...
