Но и возвращаться к своей добайронической жизни ей тоже не хотелось. Когда она выходила замуж, то не взяла с собой никаких вещей, потому что все, что у нее было, было дерьмовым. Когда она ушла от Байрона, она тоже ничего не взяла: все вещи принадлежали ему. Он либо изобрел их, либо оплатил.
Она надела футболку, которая досталась ей бесплатно еще в колледже. Ее дали в подарок за оформление кредитной карты, деньги с которой Хейзел сразу же растратила и так никогда и не вернула; спереди футболка была покрыта логотипами карты, написанными разными шрифтами. Она носила ее с трениками, на левой штанине которых маркером было выведено «ОТБИТАЯ». Она вспомнила, как писала это пьяная той ночью, когда стало ясно, что ее не восстановят в колледже после академического отпуска. Звучало лучше, чем «ОТЧИСЛЕНА».
Такой прикид плохо сочетался с ее лицом, отмикродермабразированным, с асимметричной прической и идеальной фальшивой улыбкой. Она могла бы гордиться тем, как умело имитировала благообразную жену Байрона, он и сам иногда с удивлением подмечал, как респектабельно она выглядит в тех редких случаях, когда они вместе появлялись на мероприятиях. В идеале, ей бы не хотелось умереть в этом наряде, но, возможно, если она снимет с себя все внешние признаки социального статуса, он задастся вопросом, стоит ли она его внимания. Опуститься до базового уровня поддержания физической привлекательности было недостаточно, ей надо было выглядеть грубо, причем как будто ей самой так хотелось.
Может быть, миссис Уэзерсби, соседка ее папы, все еще держит попугаев. Если да, Хейзел могла бы заглянуть к ней и напроситься на экскурсию по птичьей комнате. И остаться там до тех пор, пока вся ее одежда не покроется птичьим пометом.
Отец пытался дотолкать Дианин гроб до двери, раз за разом тараня его на скутере. Сначала он сдавал назад, затем давил на газ и снова в него врезался. Она не могла сказать точно, перемещался ли ящик хоть немного или старания были бесплодны, но этот вид досуга, кажется, приносил ему облегчение.
– Привет, пап! – поздоровалась Хейзел. Он слегка махнул рукой, показывая, что слишком занят для болтовни.
Она подошла к холодильнику и открыла дверцу, но тут ей показалось, что за ней кто-то наблюдает, и ее замутило – она повернулась, ожидая наткнуться на какой-нибудь байроновский прибор, но увидела только Диану. У Хейзел мурашки пробежали по коже от того, как ярко ощущалось присутствие куклы.
