В зоопарке полно народу: люди приходят сюда семьями. Яблоки в карамели, сахарная вата — розовая, желтая, голубая, — смех, шарики, мягкие игрушки — кенгуру, киты, медвежата. Отец то и дело восклицает: «Маркос, гляди — обезьянка саймири! Смотри — коралловая змея! Маркос, смотри, смотри — тигр!» Он молча смотрел туда, куда показывал отец, потому что чувствовал, что тому не хватает слов, настоящих слов, а то, что он говорит, просто заполняет пустоту. Еще не осознавая, он предчувствовал, что этим словам суждено затихнуть, что гонкая прозрачная ниточка, на которую они нанизывались одно за другим, оборвется так скоро.
Они подошли к смотровой площадке над львиным вольером, и отец замолчал. Львицы лениво развалились на солнце. Льва не было видно. Кто-то бросил львицам сухарик. Они даже не пошевелились. Он вдруг осознал, как далеко от него звери, и почувствовал, что больше всего на свете хочет спрыгнуть в эту яму, подойти к львицам, лечь между ними и уснуть. Еще ему хотелось их погладить. Другие дети кричали, пытались рычать и реветь по-львиному. Народу становилось все больше, люди толкали друг друга, извинялись, просили подвинуться и дать возможность заглянуть в вольер. И вдруг все замолчали. Откуда-то из тени, из укрытия в виде пещеры на площадку медленно вышел лев. «Папа, лев! Там лев! Видишь?» А отец стоял, опустив голову, почти затертый окружившими его людьми. Нет, он не плакал, но в его глазах застыли слезы, сдерживаемые теми самыми словами, которых он не мог произнести.
Сигарета докурена. Он отбрасывает окурок в вольер, встает и идет обратно.
Руки в карманы, он быстро шагает к машине. Откуда-то доносится звериный вой. Он прислушивается. Это где-то далеко. Он останавливается и оглядываетя вокруг, словно надеясь что-то увидеть.
Вот и гериатрический центр. Называется он «Новый рассвет». Добротный особняк с парком. Парк ухожен, деревья подстрижены, повсюду скамейки, работают фонтаны. Раньше, говорят, на территории центра был пруд, в пруду жили утки. Сейчас пруда нет. Уток тоже.
На звонок его выходит встречать медсестра. Он никак не может запомнить, кого из них как зовут, зато все они отлично помнят его имя. «Здравствуйте, господин Техо. Проходите, пожалуйста, дона Армандо сейчас привезут».
Он заранее удостоверился в том, что в пансионате, где будет жить его отец, за стариками ухаживают только дипломированные медсестры и фельдшеры. Никаких санитарок или сиделок без специального образования. Здесь он познакомился с Сесилией.
